Изящно убранная гостинная въ квартире Андашевскихъ.
Входитъ Мямлинъ и князь Янтарный. Первый, по обыкновенiю, съ своимъ немного подергивающимся, бабьимъ лицомъ, въ невычищенномъ вицъ-мундире, съ непричесанными клочковатыми волосами, съ грязными ногтями, но за то во всехъ крестахъ и медаляхъ, какiе когда либо получалъ. Князь Янтарный, довольно не старый еще и красивый изъ себя мужчина, съ большими черными и даже съ поволокой, но вместе съ темъ ничего не выражающими глазами, напротивъ былъ выстриженъ почти подъ гребенку и подбородокъ имелъ тщательнейшимъ образомъ выбритый, который однако все-таки оставался немного черноватымъ отъ необыкновенной густоты волосъ. Одетъ князь былъ въ белый галстухъ и въ новенькiй съ иголочки вицмундирный фракъ; шлака и лаковые сапоги его блестели почти до неприличiя. Все слова свои онъ произносилъ заметно важничая и закрывая для этого немного глаза и вообще речь его должна быть несколько похожа на журчанье ручья.
Мямлинъ (видимо стараясь что то такое втолковать князю Янтарному).
Я вамъ говорю, что Ольга Петровна все это устроила… У ней при мне былъ разговоръ объ этомъ съ Алексеемъ Николаичемъ.
Князь Янтарный.
Странно!.. Встречаясь въ обществе, я всегда съ ней немного пикировался и на ея маленькiя стрелы отвечалъ довольно колко; но, можетъ быть, этимъ самымъ я и выигралъ въ ея глазахъ, – qui peut comprendre la femme!
Мямлинъ.
Непременно этимъ самымъ-съ! Она женщина большаго ума! Насквозь понимаетъ людей! Хоть бы взять съ меня! Вуландъ совершенно въ грязь меня втопталъ передъ графомъ… Она меня спасла!
Теже и Ольга Петровна, уже madame Андашевская.
Мямлинъ (быстро хватая князя Янтарнаго за руку и представляя его Ольге Петровне).
Madame!.. permettez moi de vous présentez: князь Янтарный.
Ольга Петровна.
Мы съ княземъ знакомы давно! .
(Князь Янтарный и Мямлинъ садится въ несколько церемонной, визитной позе).
Князь Янтарный (немного привставая съ своего кресла и прижимая вместе съ наклоненiемъ головы ручку къ сердцу).
Pardon, madame, что я являюсь къ вамъ въ этой ливрее нашей, – но я прiехалъ къ вамъ почти офицiально, чтобы безконечно благодарить васъ за ваше доброе участiе, которое, какъ вотъ Дмитрiй Дмитричъ (показываетъ на Мямлина) передавалъ мне, вы принимали въ определенiи моемъ на место г. Вуланда.
Ольга Петровна (съ живостью).
А вы уже определены?.. Ахъ, я очень рада!
Князь Янтарный.
Алексей Николаичъ еще недели две тому назадъ заехалъ ко мне и говорить, что Владимiръ Иванычъ Вуландъ скоропостижно померъ! Это такъ меня фрапировало!.. Я передъ темъ только еще обедалъ рядомъ съ Вудандомъ въ англiйскомъ клубе и онъ былъ совершенно здоровъ!.. Какъ, почему и отъ чего человекъ умеръ?
Ольга Петровна (немного сконфуженная этими словами).
У него, кажется, аневризмъ былъ.
Мямлинъ.
Да и жизни былъ невоздержной – это чтó таить!
Князь Янтарный.
И Алексей Николаичъ тутъ-же предложилъ мне занять место Владимiра Иваныча, но я уже имелъ подобную должность и оставилъ ее, что я и высказалъ откровенно Алексею Николаичу; но онъ былъ такъ добръ, что въ довольно ясныхъ намекахъ далъ мне понять, что это место для меня пока; но что со временемъ я могу занять и большее.
О, конечно, если это хоть сколько нибудь будетъ зависеть отъ мужа, то вы получите и большее, и я надеюсь теперь, что вы помирились съ нимъ въ душе несколько…
Князь Янтарный.
Я мало что помирился съ Алексеемъ Николаичемъ, но я сталъ благоговеть передъ нимъ, и въ этомъ случае не беру ничего другаго, какъ мой собственный примеръ: я, какъ хотите это назовите, имелъ глупость, неосторожность, но я, не зная человека, позволялъ себе говорить противъ него, и Алексей Николаичъ слышалъ это, конечно; потому что я говорилъ это всюду, говорилъ не только что при васъ, но даже съ вами. Вы вероятно въ это время были уже невестой его, и полагаю, что должны были передавать ему это…
Ольга Петровна.
Да, я ему передавала.
Князь Янтарный (поднимая указательный палецъ свой, какъ-бы затемъ, чтобы придать более веса словамъ своимъ).
И Алексей Николаичъ, не смотря на все это, въ видахъ уже, конечно, одной только пользы служебной и не находя меня, не знаю почему, заслуживающимъ настоящей моей должности, самъ первый прiехалъ ко мне и предложилъ мне трудиться вместе съ нимъ, – такъ поступить изъ милiоновь людей – можетъ только одинъ!
Мямлинъ (подхватывая).
И который, прибавьте, любитъ Россiю истинной любовью!
Князь Янтарный.
Именно любитъ Россiю истинной любовью! Кроме того-съ: последнiе два дня я имелъ счастiе… Иначе не могу этого назвать!.. Имелъ счастiе видеть Алексея Николаича въ его служебной деятельности и убедился, что въ этомъ отношенiи онъ генiальный человекъ!
Ольга Петровна.
Да, очень способный! Я хоть и жена его, но тоже, могу сказать, что онъ, какъ все люди, имеетъ, конечно, много недостатковъ; но какъ служебный деятель, онъ решительно человекъ съ государственнымъ призванiемъ.
Князь Янтарный.
Решительно съ государственнымъ призванiемъ: эта быстрота соображенiя!.. Ударъ прямо въ цель! Способность обобщить, разбить на группы тысячи фактовъ.
(снова подхватывая).
А даръ изложенiя!..
Князь Янтарный.
Да-съ!.. Изложенья даръ! Бумаги, имъ написанныя, брильянтами, алмазами красноречiя усыпаны, и я самъ виделъ, что оне ничего ему не стоютъ: оне такъ и льются, такъ и льются у него… Я теперь торжественно и всемъ говорю, что выборъ Алексея Николаича и предпочтенiе его другимъ кандидатамъ показываетъ въ графе Зырове величайшую прозорливость и величайшую мудрость.
Мямлинъ.
А я всегда это самое говорилъ!.. (обращаясь къ Ольге Петровне). Но скажите, кáкъ здоровье графа нынче? Я несколько разъ къ нему являлся, но ни разу не былъ принять.
Ольга Петровна.
Папа былъ очень серьозно боленъ.
Мямлинъ (съ искреннимъ участiемъ).
Но что было причиною его болезни?.. Простудился-ли онъ, не соблюлъ-ли дiэтки?.. Старички обыкновенно любятъ покушать.
Ольга Петровна.
Нисколько!.. нимало!.. причина – его душевныя потрясенiя!
(Князь Янтарный и Мямлинъ делаютъ удивленныя и какъ бы вопрошающiя лица).
Ольга Петровна (продолжаетъ).
Сначала его очень волновали эти крики по поводу назначенiя Алексея Николаича…
.
Ольга Петровна (показывая на него пальчикомъ).
Ему совестно даже при этихъ словахъ моихъ смотреть на меня!..
Князь Янтарный (держа униженно голову).
Cовестно, – каюсь въ томъ.
Ольга Петровна (снова продолжаетъ).
Потомъ эти гадкiя газетныя статьи пошли, где такой грязью, такой низкой клеветой чернили человека, имъ выбраннаго и возвышеннаго; а наконецъ и бракъ мой съ Алексеемъ Николаичемъ добавилъ несколько: въ обществе теперь прямо утверждаютъ, что папа выбралъ себе въ товарищи Андашевскаго, чтобы пристроить за него дочку, и что Андашевскiй женился для той же цели на этой старой кокетке!
(Князь Янтарный и Мямлинъ хохочутъ и почти въ одно слово восклицаютъ).
На старой кокетке!.. Кто жъ можетъ говорить это?
Ольга Петрoвна (князю Янтарному).
Да наша общая съ вами прiятельница, madame Бобрина, говоритъ это, и я нисколько въ этомъ случае на нее не претендую; но желала бы, чтобъ ей растолковали одно: Алексей Николаичъ женился на мне никакъ не для полученiя настоящаго своего места, потому что онъ имелъ его уже раньше, а что папа не для этой цели его возвысилъ, такъ это можно доказать темъ, что графъ, напротивъ, очень недоволенъ моимъ замужествомъ за Алексея Николаича и entre nous soit dit: онъ до сихъ поръ почти не принимаетъ насъ къ себе!
Князь Янтарный (съ удивленiемъ).
Но почему же графъ можетъ быть недоволенъ вашимъ замужествомъ?
Ольга Петровна.
Тутъ много причинъ!.. Прежде всего, разумеется, то, что Алексей Николаичъ плебей; ну и потомъ: мы съ мужемъ, какъ молодые оба люди, женясь, ничего не помышляли о томъ, чтó будетъ впереди, и все намъ представлялось въ розовомъ цвете; но папа хорошо понималъ, что какимъ же образомъ тесть и зять будутъ стоять на службе такъ близко другъ къ другу, и теперь действительно въ обществе уже говорятъ объ этомъ.
Говорятъ-съ!.. Говорятъ! Я не решался только докладывать вамъ объ этомъ, но толки есть.
Ольга Петровна.
Очень большiе – знаю это я!.. До папа тоже это доходитъ и все это его волновало, безпокоило, тревожило, и семьдесятъ его летъ невольно сказались въ этомъ случае.
Князь Янтарный.
Графу, однако, семьдесятъ летъ?
Ольга Петровна.
О, да, около того!.. Мне тридцать слишкомъ летъ; а онъ очень, очень немолодымъ женился!.. И я даже боюсь теперь… Опять таки прошу, чтобы между нами это осталось; я съ вами это говорю совершенно какъ съ друзьями своими: я боюсь, что нетъ-ли у него маленькаго размягченiя мозга.
(Князь Янтарный и Мямлинъ вместе и почти въ ужасе восклицаютъ).
Князь Янтарный.
Скажите, какое несчастiе!
Мямлинъ.
Господи помилуй! (крестится при этомъ).
Ольга Петровна (продолжаетъ).
Потому что последнее время онъ газетъ даже не читаетъ, – не понимаетъ!.. Какая же причина тому?..
Князь Янтарный (глубокомысленно).
Но можетъ быть графъ озабоченъ чемъ нибудь другимъ?
Разве забота можетъ помешать понять газету?.. Тутъ непременно должно быть что нибудь серьезное, и вообразите мое положенiе теперь: съ одной стороны отецъ въ такомъ нехорошемъ состоянiи здоровья, а съ другой мужъ, который тоже бесится, выходитъ изъ себя: «Разъ, говоритъ, можно перенести клевету, два, три; но переносить ее всю жизнь не хватитъ никакого чeлoвеческаго терпенiя!» И я ожидаю, что онъ въ одну изъ бешенныхъ минутъ своихъ пойдетъ и подастъ въ отставку.
(Князь Янтарный и Мямлинъ опять въ одинъ голосъ восклицаютъ):
Какъ это возможно?.. Мы не пустимъ его!.. Онъ погубитъ этимъ все наше ведомство.
Ольга Петровна.
Я тоже не советую ему это делать; но въ тоже время не могу не согласиться съ нимъ, что есть оскорбленiя, которыя нельзя перенести ни для какихъ благихъ целей.
(Нa этихъ словахъ Мямлинъ вскакиваетъ вдругъ съ своего места, какъ бы уколотый чемъ нибудь, и произноситъ почти испуганнымъ голосомъ):
Алексей Николаичъ прiехалъ-съ!
Входитъ действительно Андашевскiй; лицо у него взволнованное, озабоченное, но не печальное.
Ольга Петровна (пристально взглянувъ на мужа).
Ты откуда?
Андашевскiй (притворно небрежнымъ глосомъ).
У князя Михаила Семеныча былъ.
Ольга Петровна (изменившись несколько въ лице).
И что же?
Андашевскiй .
После разскажу!.. (обращаясь къ князю Янтарному и Мямлину) Здравствуйте, господа (и затемъ дружески пожав имъ руки, садится въ кресло и въ заметномъ утомленiи опрокидывается на задокъ его).
Князь Янтарный.
Я счелъ себя обязаннымъ лично поблагодарить Ольгу Петровну зa участiе ея въ определенiи меня.
Андашевскiй.
Да-съ, да!.. Пo крайней мере починъ въ этомъ ей прямо приналежитъ!.. Когда этотъ несчастный Вуландъ померъ, экспедицiю его, я зналъ, что по многимъ обстоятельствамъ нельзя было оставить безъ начальника, а между темъ графъ заболелъ и такимъ образомъ обязанность выбора легла на мне; но я решительно не зналъ кого назначить, такъ что говорю наконецъ объ этомъ жене… Она мне и посоветовала: «что-жъ, говоритъ, тебе лучше, попроси князя Янтарнаго принять это место!.. Можетъ быть онъ и согласится!»
Князь Янтарный (склоняя передъ Андашевскимъ голову).
Правиломъ князя Янтарнаго всегда было и будетъ исполнять все чтó возлагаетъ на него правительство, хотя откровенно долженъ признаться, что въ экспедицiи Владимiра Иваныча я нашелъ такой безпорядокъ, такой хаосъ..
Андашевскiй (перебивая его)
Я васъ предуведомлялъ о томъ!.. Вы не можете на меня сетовать.
Князь Янтарный.
Очень помню-съ! Но я объясняю вамъ собственно затемъ, что Вуландъ слылъ трудолюбивымъ дельцомъ, и если теперь будутъ выходить какiя нибудь упущенiя, то прямо скажутъ, что князь Янтарный запустилъ это; а между темъ, чтобы привести дела хоть въ сколько нибудь человеческiй порядокъ, я долженъ yпотребить громадный трудъ!.. гигантскiй трудъ!
Мямлинъ (давно уже желавшiй вмешаться въ разговоръ).
А я вотъ принялъ экспедицiю Алексея Николаича, такъ ни одной бумаги не нашелъ неисполненной, а книги бухгалтерскiя такимъ почеркомъ ведены, что я право думалъ рисованыя . А между темъ, какъ Владимiръ Иванычъ всегда завидовалъ вамъ и обижался вашимъ возвышенiемъ.
Андашевскiй (какъ бы ничего не знавшiй по этому предмету).
Онъ говорилъ вамъ объ этомъ?
Мямлинъ.
Больше чемъ говорилъ; я былъ жертвою его зависти!.. Тогда какъ васъ назначили въ теперешнюю должность вашу, я былъ въ командировке, и конечно прискакалъ сейчасъ же въ Петербургъ, являюсь, между прочимъ, къ Владимiру Иванычу и начинаю ему, по своей откровенности, хвалить васъ!.. Говорю, какъ вы умны, просвещенны, трудолюбивы, а по болезни моей, надобно признаться, я не все и замечаю, что вокругъ меня происходитъ, только тутъ же со мной вместе былъ бывшiй управитель дяди Михайла Семеныча, полковникъ Bapнуха, котораго вы на дняхъ кажется, изволили назначить смотрителемъ Крестовоздвиженской богадельни.
Андашевскiй.
Да, я его назначилъ.
Мямлинъ.
Дяде очень это будетъ прiятно!.. Очень! Выходимъ мы съ нимъ тогда отъ Владимiра Иваныча, онъ мне и говоритъ: «Зачемъ вы такъ Алексея Николаича хвалили Владимiру Иванычу? Ему это очень было непрiятно: онъ весь даже краснелъ со злости!» Я такъ себя по лбу и ударилъ. «Ну, думаю, будетъ мне за это отплата!» И действительно: на другой же день насказалъ на меня графу…
Ольга Петровна.
А сколько самому Алексею Николаичу онъ, по своей зависти, делалъ непрiятностей.
Князь Янтарный.
Алексей Николаичу даже.
Ольга Петровна.
Да, какъ-же! Все эти газетныя статьи противъ Алексея Николаича были писаны подъ диктовку г. Byланда.
Князь Янтарный.
О, какая низость это съ его стороны!
Ольга Петровна.
– творцы ихъ.
(Князь Янтарный и Мямлинъ, какъ следуетъ хорошимъ подчиненнымъ, потупляютъ при этом глаза свои).
Ольга Петровна.
И можете себе представить, что могутъ изобресть и какъ наклеветать завидующiй другъ и ревнующая женщина!
Князь Янтарный (поднимая съ грустью глаза къ небу).
Воображаю!
Мямлинъ.
Дьяволъ речетъ въ нихъ и говоритъ ихъ устами.
Ольга Петровна.
Это, впрочемъ, послужитъ Алексею Николаичу прекраснымъ урокомъ не верить впередъ въ доброту глупыхъ женщинъ и въ дружбу умныхъ мужчинъ!
Андашевскiй (съ улыбкой).
Очень верное замечанiе! (относясь къ Мямлину). Ахъ, кстати, по поводу газетныхъ статей: вы объявляли господину Шуберскому, чтобы онъ подалъ въ отставку?..
Мямлинъ.
Какъ-же-съ! Въ тотъ-же день, какъ вы приказали… Онъ даже заплакалъ сначала и сталъ уверять меня, что можетъ представить удостоверенiе, что эти статьи писаны не имъ… «А что еслибы, говоритъ, я захотелъ писать, такъ могъ бы написать что нибудь и посерьознее».
Андашевскiй.
Что-же такое посерьознее онъ могъ-бы написать?
(робея, не договаривая и стараясь свою мысль выразить более жестами).
Да тамъ-съ я, ей-Богу, и не знаю… но что будто бы, когда тамъ… Владимiръ Иванычъ… поссорился, что-ли, съ графомъ.. то прямо прiехалъ въ немецкiй клубъ, и что г. Шуберскiй тамъ тоже былъ… Владимiръ Иванычъ подозвалъ его къ себе и сталъ ему разсказывать, что тамъ… графъ кричалъ, что-ли, тамъ на него, и что будто бы даже разорвалъ… я ужъ и не понялъ хорошенько, что это такое… разорвалъ письмо, что-ли, какое-то…
Андашевскiй (взглядывая на жену).
Еще новую исторiю сочинили.
Ольга Петровна (пожимая плечами).
Ихъ вероятно и много еще будутъ сочинять.
Мямлинъ.
И что будто-бы, изволите видеть, сталъ говорить г. Шуберскому: «Опиши все это!» Но что тотъ будто-бы отказался!.. «Что, говорить, мне писать такiя небылицы!» Тогда Владимiръ Иванычъ очень разсердился на него и принялся пить пуншъ и что будто-бы выпилъ его стакановъ двадцать… такъ что Шуберскiй принужденъ былъ уложить его въ карету и свести домой, а на другой день Владимiръ Иванычъ померъ.
Андашевскiй.
Все это очень можетъ быть: Вуландъ действительно, говорятъ, опился, и въ пьяномъ виде могъ Богъ знаетъ чего наболтать; но къ делу это нисколько нейдетъ.
Мямлинъ (глубокомысленно).
Идетъ-съ, по моему!.. Тамъ, какъ вамъ угодно: но, какъ я понимаю, г. Шуберскiй этотъ хоть и плакалъ-съ передо мной, но онъ человекъ наглый!.. дерзкiй!.. Какъ видитъ, что слезами ничего не взялъ, такъ сейчасъ-же поднялъ носъ!.. «Если, говоритъ, меня заставятъ оставить службу, такъ я все, что мне разсказывалъ Вуландъ, напечатаю, а если-же оставятъ, такъ наоборотъ: напишу статью, опровергающую все прежнiя объ этомъ статьи»
Андашевскiй (заметно обрадованный).
А, это другое дело!.. Если онъ напишетъ такую статью, тогда его можно будетъ и оставить. (Обращаясь къ князю Янтарному)
Князь Янтарный.
Разумеется!.. Это такая мелочь! И вообще вся наша пресса такая грязь и сало, что отъ нея можно только отворачиваться, но никакъ не обращать на нее большаго вниманiя.
Андашевскiй (Мямлину).
На томъ условiи, чтобы г. Шуберскiй напечаталъ статью, опровергающую все прежнiя статьи, я могу его оставить.
Мямлинъ.
Я самъ тогда это тоже сообразилъ и думаю: чортъ его дери!.. все лучше доложить объ этомъ Алексею Николаичу, а теперь я такъ и передамъ ему ваше приказанiе.
Андашевскiй.
Такъ и передайте!
Входитъ торопливо лакей.
Лакей.
Графъ прислалъ курьера и требуютъ къ себе съ делами и съ бумагами князя Янтарнаго и господина Мямлина.
Мямлинъ (съ испугомъ).
Вотъ тебе разъ! (Начинаетъ делать изъ лица гримасы). А у меня ничего и не готово.
Князь Янтарный .
У меня тоже! (относясь къ Андашевскому несколько смущеннымъ голосомъ). Графъ вероятно вступилъ въ свою должность?
Андашевскiй (насмешливо).
Вероятно-съ!.. вероятно!.. «Часъ насталъ и левъ просыпается!»
Мямлинъ (Янтарному).
Пойдемте скорее.
Князь Янтарный.
Идемте!
(Оба раскланиваются съ Андашевскими).
Ольга Петровна (смеясь имъ).
Не завидую, господа, вашему положенiю.
Князь Янтарный (тоже улыбаясь, но насильственно).
Ужасное, и особенно мое, такъ какъ я никакъ не ожидаю, чтобы графъ встретилъ меня прiязненно!
Мямлинъ.
(продолжаетъ все более и более гримасничать).
Андашевскiй (Мямлину).
У васъ даже опять появился въ лице припадокъ вашей болезни.
Мямлинъ.
Это ужъ всегда, какъ только чемъ нибудь встревожусь.
(Еще разъ раскланиваются съ Андашевскими и уходятъ).
Андашевскiй (плотно притворяя за ними дверь).
Ушли наконецъ, несносные.
Ольга Петровна (стремительно мужу).
Скажи, какъ ты очутился сегодня у князя Михайла Семеныча?
Андашевскiй.
Очень просто: еду я поутру мимо его дома… на сердце у меня давно уже накипело: «ну, думаю, что будетъ, то будетъ!» велелъ карете остановиться и вошелъ въ прiемную; народу пропасть; адъютантъ впрочемъ, какъ увидалъ меня, такъ сейчасъ же доложилъ, и князь сейчасъ же пригласилъ меня въ кабинетъ къ себе. Вхожу! Князь очень любезно протянулъ мне руку: «Здравствуйте, говоритъ, Алексей Николаичъ, что скажете хорошенькаго?» Я говорю: «князь, я прiехалъ, во первыхъ, доложить вамъ, что покровительствуемый вами полковникъ Варнуха определенъ мною смотрителемъ Крестовоздвиженской богадельни!» «Благодарю!» говоритъ. «Это назначенiе, говорю, я чисто уже взялъ на свой страхъ, такъ какъ графъ теперь боленъ и, какъ я слышалъ, очень недоволенъ этимъ замещенiемъ!» – «Это почему?» говоритъ. Я говорю: «я не знаю, но ожидаю, что у меня по этому поводу будетъ съ графомъ весьма непрiятное столкновенiе!» «Какъ это, говоритъ, будетъ глупо со стороны графа!» Подготовилъ, понимаешь, почву немного!
Ольга Петровна (внимательнейшимъ образомъ слушавшая мужа).
Андашевскiй (продолжая).
«Кроме-съ того, говорю, князь, я прiехалъ и по собственному очень важному делу, чтобы попросить у васъ совета и содействiя!» «Радъ, говоритъ, вамъ всемъ служить, чемъ только могу!» «Дело-съ, говорю, мое состоитъ въ томъ, что съ месяцъ тому назадъ я женился на madame Басаевой, дочери графа!» «Знаю, говоритъ, виделъ вашу супругу на бале у австрiйскаго посла и поздравлялъ ее»! «Бракъ этотъ, говорю, совершенно неожиданно для насъ возбудилъ большiе толки въ обществе; отовсюду къ намъ доходятъ слухи объ удивленiи и недоуменiи общества, что какимъ образомъ тесть и зять будутъ такъ близко стоять другъ къ другу»!.. Остановился я на этихъ словахъ, жду, что онъ скажетъ… Онъ подумалъ немного, потеръ себе носъ и говоритъ: «Действительно, говоритъ, въ служебныхъ сферахъ это не принято и въ подобныхъ случаяхъ обыкновенно всегда переводятъ кого нибудь…» «Не кого нибудь, говорю, а ужъ конечно меня переведутъ; мною, какъ младшимъ, пожертвуютъ и принесутъ меня на закланiе!» «Почему-жъ, говоритъ на закланiе; вамъ вероятно дадутъ назначенiе равное теперешнему!» Ахъ ты, думаю, старый волкъ!.. Ты, пожалуй, устроишь это!
Ольга Петровна.
Воображаю, что ты долженъ былъ почувствовать въ эти минуты!
Андашевскiй.
Ужасъ! я тебе говорю, ужасъ!.. И я помню только одно, что я тутъ, какъ бешеный конь, закусилъ удила и решился валять на проломъ: «Во всехъ моихъ служебныхъ объясненiяхъ, князь, говорю, я привыкъ быть всегда совершенно откровеннымъ, позвольте мне и съ вами быть такимъ же!» «Пожалуста! говоритъ.» «Управленiе наше, говорю, какъ, можетъ быть, не безъизвестно вашему сiятельству исключительно было ведено мною и господиномъ Вуландомъ и еслибы господинъ Вуландъ былъ живъ, то при теперешнихъ обстоятельствахъ и вопросу никакого не могло быть: мне бы дали какое нибудь другое назначенiе, а господинъ Вуландъ селъ бы на мое место, и дела пошли бы точно также, какъ и теперь идутъ; но господинъ Вуландъ умеръ, определенныя на наши места лица – люди совершенно неопытные, я уйду, самъ графъ старъ и боленъ, – князь! при соединенiи всехъ этихъ случайностей, я положительно уверенъ, что произойдетъ полнейшiй безпорядокъ въ веденiи делъ.»
Ольга Петровна.
Ты отлично, безподобно сделалъ, что сказалъ ему это.
Еще бы, я очень хорошо зналъ, что этихъ господъ только подобными вещами можно огорошить и вотъ тебе доказательство: какъ я ему объяснилъ это, онъ весь сталъ вниманiе. «Но чемъ же, говоритъ, графъ нездоровъ; супруга ваша съ большимъ горемъ мне разсказывала, что у него даже маленькое мозговое разстройство начинается!» Я пожалъ плечами. «Болезнь эта, говорю, до некоторой степени давно присуща графу и я только по своей глубокой преданности къ нему тщательно скрывалъ это; но более уже трехъ летъ какъ на мне лежитъ вся тяжесть его служебнаго труда, такъ что онъ не подписывалъ ни одной бумаги, предварительно мною не просмотренной и ему не рекомендованной!» «А теперь что же, говоритъ, болезнь эта усилилась въ немъ?» «Какъ кажется!» говорю. «Жаль, говоритъ, старика, очень жаль, и въ такомъ случае ужъ лучше ему уйти на покой!» «О, говорю, онъ объ этомъ вовсе и не помышляетъ, а напротивъ: съ каждымъ днемъ становится честолюбивей и властолюбивее!» «Ну, положимъ, говоритъ, на это не очень посмотрятъ, только кемъ-же заместятъ его… Одинъ только Карга-Короваевъ и могъ-бы еще занять его место.»
Ольга Петровна.
Вотъ прiятный сюрпризъ будетъ, если назначатъ Каргу-Короваева!
Андашевскiй.
какъ другихъ, наружнымъ только видомъ, что повинуешься ему и делаешь по его: онъ дощупается до всего, что я и высказалъ отчасти князю. «Если, говорю, ваше сiятельство, къ намъ будетъ назначенъ Карга-Короваевъ, то я минуты не останусь въ моей должности!» «Это почему?» говоритъ. «Потому что, говорю, господинъ Карга-Короваевъ, сколько я знаю его, привыкъ ценить и уважать только свои мысли и свой трудъ и, вступивъ къ намъ въ управленiе, онъ прежде всего, разумеется, начнетъ переустроивать и переделывать заведенный нами порядокъ, а мне присутствовать при этомъ постоянно и каждодневно будетъ очень ужъ тяжело, и я лучше обреку себя на бедность и нужду; но выйду въ отставку.» Онъ на эти слова мои немного улыбнулся. «Да, говоритъ: но я про Каргу сказалъ только одно мое предположенiе, къ вамъ же, говоритъ, конечно, если графъ оставитъ службу, всего бы справедливей было васъ назначить, но вы молоды очень… Сколько вамъ отъ роду летъ?» «Сорокъ», говорю.
Ольга Петровна.
Пять прибавилъ?
Андашевскiй.
Пять прибавилъ!.. «Но, говоритъ, говорили въ когда нибудь съ самимъ графомъ о вашемъ желанiи занять его место?» Я говорю, что «я никакъ не могъ съ нимъ говорить объ этомъ, потому что оба мы такъ близко заинтересованы въ этомъ случае». «По крайней мере, говоритъ, супруга ваша, дочь его, могла бы дать ему эту мысль!» «И той, говорю, не ловко сказать ему объ этомъ. Вотъ если бы вы, говорю, ваше сiятельство, были такъ добры, что объяснили графу сущность дела. Онъ васъ безконечно уважаетъ и каждое слово ваше приметъ за законъ для себя!.. И я опять осмелюсь повторить вамъ, что прошу васъ объ этомъ нестолько въ видахъ личнаго интереса, сколько для спасенiя самаго дела, потому что иначе оно должно погибнуть!..» Молчитъ онъ на это… Я убежденъ, что у меня въ это время прибавилось седыхъ волосъ!.. Взгляни, пожалуста, больше ихъ стало?
(взглядывая на волосы мужа).
Кажется, немного больше.
Андашевскiй.
Наконецъ прорекъ: «хорошо, говоритъ, я повидаюсь со старикомъ, поговорю съ нимъ и посоветую ему; а потомъ какъ онъ самъ хочетъ!..» «Безъ сомненiя-съ, говорю, какъ самъ пожелаетъ потомъ»…
(лукаво).
Пусть-бы ужъ только онъ посоветовалъ!.. Отецъ очень хорошо пойметъ, что это равняется приказанiю.
Андашевскiй.
Конечно!
Онъ однако для этого самъ хотелъ прiехать къ отцу?
Андашевскiй.
Непременно.
Ольга Петровна.
Андашевскiй.
Не знаю!.. Можетъ быть даже сегодня.
Ольга Петровна (съ безпокойствомъ).
Андашевскiй.
Ты думаешь?
Ольга Петровна (съ темъ-же безпокойствомъ).
Вуланда.
Андашевскiй (въ свою очередь тоже съ безпокойствомъ).
Но чемъ-же ты его отъ этого остановишь?
Ольга Петровна.
… У меня многое есть, чемъ я могу на него действовать… Вели мне поскорее подать карету. Эмилiя, подайте мне шляпу!
Андашевскiй (подходитъ къ дверямъ и кричитъ).
Карету подавать для Ольги Петровны!
(Эмилiя – хорошенькая немка-горничная подаетъ Ольге Петровне шляпку и уходитъ)
(надевъ торопливо шляпу и подавая руку мужу).
Прощай!
Андашевскiй (почти умоляющимъ голосомъ).
Ольга Петровна.
Прямо отъ отца и возвращусь сюда! (уходитъ).
Андашевскiй (начиная ходить взадъ и впередъ по комнате).
Говорятъ въ Россiи служба очень прiятная и спокойная деятельность; но одинъ день такой, какъ сегодня, для меня пережить чего стоитъ, а иначе нельзя: не предусмотри и прозевай хоть одну минуту, изъ подъ носу утащатъ лакомый кусокъ. Вся задача въ томъ и состоитъ, чтобы раньше забежать другихъ!.. (безпокойство и нетерпенiе все более и более овладеваютъ имъ)… Просто не знаю, что и делать съ собою!.. Опiуму, кажется, съ удовольствiемъ-бы принялъ, чтобы заснуть на это время и ничего не чувствовать! (беря себя за левый бокъ). Такое бiенiе сердца началось, что аневризмъ пожалуй наживешь!..
(Входитъ лакей).
Лакей .
Госпожа Сонина опять пришла къ вамъ и желаетъ васъ видеть.
Андашевскiй.
Только этого еще недоставало!.. (обращаясь къ лакею)
Лакей.
Да я не хотелъ было докладывать, но она села на лестнице на лавочку и говоритъ, что будетъ дожидаться, пока вы пройдете.
Андашевскiй (еще съ большимъ бешенствомъ).
Лакей.
Да мне что!.. я пожалуй протурю! (Уходитъ).
Андашевскiй (опять одинъ).
Какова наглость этой женщины!.. После того какую сделала она противъ меня подлость и чуть было не погубила меня, ходитъ еще ко мне!.. Чего она надеется и ожидаетъ?.. Что я испугаюсь ее или разнежусь и возвращу ей любовь мою?.. Глупость въ некоторыхъ людяхъ доходитъ иногда до такихъ пределовъ, что понять даже невозможно!
(Звонитъ)
Входитъ тотъ-же лакей.
Андашевскiй (нетерпеливо ему).
Лакей.
Отказалъ-съ, ушла!
Андашевскiй.
Какъ-же ты это сделалъ?
Сказалъ-съ, что если она не уйдетъ, такъ я за городовымъ схожу и вместе ее выведемъ – она заплакала и ушла.
Андашевскiй.
Ну, и хорошо!.. спасибо! (смотритъ съ нетерпенiемъ на часы)(лакею) Поди, приведи мне извощика къ дому графа.
(Лакей уходитъ).
Андашевскiй.
(Занавесъ падаетъ).
Конецъ четвертаго действiя.