15. Не любитель гласности
В довольно большом и полутемном кабинете происходила такого рода сцена.
-- Ну-с, слышу звон, да не знаю, где он!.. -- говорил малорослый начальник края, стоя, с сложенными накрест руками, у стола, перед которым Бакланов, как нарочно, весь облитый абажурным светом лампы и весь раскрасневшийся, объяснял ему свое вчерашнее поведение.
Генерал все больше и больше бледнел.
-- Вы припутываете тут женщин; мерзавцев выгораживаете, а порядочных людей хотите замарать... Меня, что ли, вы хотите обвинить в том?
-- Я, ваше превосходительство, не говорил этого! -- отвечал Бакланов, в самом деле этого не говоривший.
-- У меня здесь служащий чиновник, -- продолжал маленький генерал, все более и более горячась: -- должен быть весь мой: должен быть моим светом, тенью моей!
-- Извините меня, ваше превосходительство, -- возражал Бакланов, тоже начиная выходить из себя: -- я служу обществу, а не лицам.
-- Я вас заставлю служить иначе! -- кричал генерал, стуча пальцами по столу.
-- Вы бы меня, ваше превосходительство, должны были презирать, если б успели заставить меня служить иначе! -- кричал тоже и Бакланов.
-- Я подчиненным моим, -- кричал генерал, не слушая возражений: -- которым угодно быть не тем, чем я хочу, я имею привычку вот что из службы делать!
И генерал показал, каким обрзом обыкновенно дают киселя.
-- На подобные движения, ваше превосходительство, и я имею привычку отвечать тоже довольно резко, -- не уступал Бакланов.
-- Молчать! -- крикнул вдруг генерал совсем как на лакея.
Бакланов побледнел.
-- Ваше превосходительство, молчите вы сами... -- произнес он в свою очередь.
-- Молчать! -- повторил опять генерал, совершенно вышедши из себя. -- Мальчишка! -- прибавил он и бросил Бакланову почти в лицо скомканный конверт.
-- Ваше превосходительство! -- мог только проговорить тот и ответил начальнику тоже взмахом руки.
Генерал едва успел попятиться несколько назад.
Несколько минут оба врага, как бы опомнившись, стояли молча друг против друга.
-- Ваше превосходительство, -- проговорил Бакланов: -- мы, вероятно, будем драться?
Вбежал опрометью адъютант.
-- Арестуйте г-на Бакланова, -- сказал генерал.
-- Подлец! -- проговорил почти вслух Бакланов.
-- Арестуйте г-на Бакланова! -- повторил генерал еще раз стоявшему в недоумении адъютанту.
Тот сделал движение рукой. Бакланов, с дерзкою усмешкой, пошел за ним.
"Ну что ж: солдат так солдат! Надоела эта подлая жизнь, -- скорей убьют!" -- думал он сам с собой.
-- Что такое у вас вышло? -- спросил его адъютант.
-- Он себе много позволил, и я, разумеется, имел благоразумие ответить не совсем прилично, -- сказал откровенно Бакланов.
"Без суда все-таки не отдадут, а я в ответах все напишу, хоть тем удружу канальям", -- думал он, садясь с адъютантом на извозчичьи дрожки; но, когда они поехали, их нагнал верховой казак и воротил обратно.
Бакланов только усмехнулся. Он, впрочем, все это время был более в каком-то полусознательном состоянии. Его сейчас же опять пустили в кабинет к начальнику, и опять одного.
Тот по-прежнему стоял у своего стола.
-- Молодой человек, вы погорячились, и я... Извинимся друг перед другом, -- заговорил он, протягивая к Бакланову руку.
У старика при этом были видны слезы на глазах.
-- Ваше превосходительство, -- отвечал Бакланов, принимая руку, а дальше ничего и говорить не мог. У него тоже навернулись на глазах слезы.
-- Главное, -- продолжал генерал, видимо, уже успокоившись и опять переходя к обычному своему способу выражаться поговорками: -- главное, чтобы сору из избы не выносить, и чтобы все, что произошло между нами, осталось и умерло, как в могиле.
-- Это уж моя обязанность, ваше превосходительство, как честного человека! -- отвечал Бакланов.
-- Надеюсь, -- повторил старик, еще раз пожимая руку Бакланова: -- что ни отцу, ни матери, ни другу, ни даже во сне, ни звука об этом.
-- Понимаю вас, -- сказал генерал и они расстались.
На другой день Бакланов был отозван из комиссии к другим занятиям, более подходящим, как сказано в предписании, к его образованному уму.
"Что это?.. Не может быть!" -- восклицает, вероятно, и по преимуществу великосветский читатель.