24. Сцена хоть бы из французского романа
Следующая ночь еще была теплее, темнее и тише.
День этот была среда. У Софи, по обыкновению, были гости и, как нарочно, очень много. Девица Каролина-Мария-Терезия привезла к ней двух сестер, выписанных ею с родины, тоже жить насчет ее друга. За девицею Порховскою приехало ровно четыре кавалера. Сама Софи, впрочем, была скучна и ни с кеми не говорила ни слова. Утомленная и доведенная еще до большей тоски болтовней гостей, она встала и пошла-было в задние комнаты, чтобы хоть на несколько минут остаться одной; но там застала Иродиаду, сверх обыкновения, в платке на голове, а не в шляпке. Софи отвернулась. Ей стало неприятно и точно страшно встречаться с своею прежнею поверенной.
-- Здравствуй! Где ж ты нынче живешь? -- спросила она ее, чтобы что-нибудь сказать.
-- На квартире-с.
-- Не у места еще?
-- Нет-с.
И Софи опять возвратилась в залу.
Сев за рояль и взяв на нем несколько аккордов, она не прислушивалась к звонку, но никто не приезжал.
Софи подозвала к себе одного из молодых людей.
-- Садитесь тут, у моих ног, -- сказала она.
Тот в самом деле поместился у ног ее.
-- Ну, говорите мне любезности, говорите, что я как ангел хороша, что вы от любви ко мне застрелитесь.
-- Первое совершенно справедливо, а второе нет, потому что жизнь свою и себя самого я люблю больше всего, -- ответил молодой человек, желая сострить.
-- Ох, как это неумно, вяло, натянуто! -- говорила Софи. -- Какие вы нынче все пошлые.
В девичьей между тем происходили своего рода хлопоты. Молодая горничная вошла с графином оршада и вся раскрасневшаяся.
-- Ой, девушка. Так устала, что силушки нет, -- говорила она Иродиаде.
-- Где у вас чай нынче разливают: в спальне барыниной? -- спросила та.
-- Да, все там же.
-- Дай, я разолью.
-- Ой, сделай милость, голубушка! Мне еще за сухарями надо бежать, -- сказала горничная и сама ушла.
отперся, и Иродиада стала проворно класть себе в карман одну вещь, другую, третью. Затем замок снова щелкнул. Иродиада отошла от туалета и стала около чайного стола.
Горничная возвратилась и пошла подавать чай, а Иродиада следовала за ней с сухарями. Лицо ее при этом было совершенно бесстрастно.
Напоив гостей чаем, Иродиада стала собираться домой.
Молоденькая горничная останавливала ее.
-- Да накушайтесь сами-то чайку, -- сказала она.
-- Нет, благодарю, далеко еще итти, -- сказала Иродиада и поцеловалась с своею бывшею товаркой.
-- Прощайте! -- сказала она ей не совсем обыкновенным голосом.
-- Прощайте, ангел мой! -- отвечала ей та ласково.
В одном из глухих переулков Иродиада сошлась с мужчиной.
-- Готово? -- спросила она.
-- Дожидается! -- отвечал ей тот.
-- Ну, веди!
Они пошли.
-- Все сделали-с? -- спросил ее мужчина каким-то почтительным голосом.
-- Все!
Пройдя набережную, они стали пустырями пробираться к таможенной косе.
На самом крутом ее месте мужчина, который был не кто иной, как Михайла, стал осторожно спускаться, придерживая Иродиаду за руку.
-- Не оступитесь! -- говорил он.
-- Держись сам-то крепче, а я за тебя стану!..
Спустившись более чем до половины, Михайла крикнул:
-- Мустафа!..
-- Я! -- отозвался снизу с лодки голос по-татарски.
-- В деревню Оля... к брату... лошадь даст тебе, и поедешь.
-- Смотри, свиное ухо, не обмани!
-- Что мне тебя обманывать-то?
Михайла и спутница его соскочили в лодку.
-- Отчаливай! -- проговорил Михайла; но татарин успел уже махнуть веслами, и они плыли.
Отъехав несколько, татарин приостановился.
-- Пересядь, любезный, на эту сторону, а то очень уж валит вправо-то, -- сказал он Михайле.
Тот встал и начал пересаживаться; вдруг почувствовал, что его что-то страшно ударило в спину, и он сразу кувырнулся в воду.
-- Батюшки, тонет! утонул! -- вскрикнула Иродиада.
Татарин между тем греб дальше.
-- Постой, чорт, дъявол, -- кричала она, обертываясь то назад, то к татарину; но тот продолжал грести, и потом вскочил и повалил ее самое в лодку и наступил ей на грудь.
-- Давай деньги! Подай! -- говорил он и полез ей за пазуху; но в это время чья-то рука повернула лодку совсем вверх дном. Все пошли ко дну.
У Иродиады глаза, уши и рот захватило водой; она сделала усилие всплыть вверх и повыплыла. В стороне она увидела, что-то такое кипело, как в котле.
Вдруг на воде показался ее спутник и схватил ее за платье.
-- Плыви за мной, -- сказал он ей.
-- Господи, он нас нагонит, пожалуй! -- говорила Иродиада, едва барахтаясь руками.
-- Не нагонит, -- отвечал ей спутник: -- у тебя все в кармане?
-- Все... Ой, тошнехонько, тону! -- кричала Иродиада.
-- Не утонешь, недалеко! -- отвечал ей спутник и взял ее за косу. -- Я нарочно рулем держал, не давал ему далеко от берега-то отбиваться, -- говорил он.
В самом деле, они через несколько минут были уже на берегу.
-- О-о-ой! -- стонала Иродиада.
-- Пойдем! -- отвечала она, едва переводя дыхание, и вслед затем оба скрылись в темноте.
На другой день к пароходной пристани прибило волнами утопленника-татарина с перерезанным горлом.