12. Посредник
Варегин приехал в тот же день.
Молодые хозяева наши все еще продолжали сидеть в гостиной и не смели носу оттуда показать.
Бакланов принял друга в распростертые объятия.
Несколько времени они молчали, и у обоих невольно навернулись слезы на глазах.
-- Что это, у вас уж пистолеты приготовлены! -- начал Варегин.
-- Да, -- отвечал Бакланов и представил ему Софи.
-- Кузина моя, Ленева, ваша теперь подсудимая и подначальная.
Варегин молча поклонился ей.
-- Что, разве уж к дому подваливали? -- спросил он.
-- Нет; но на всякий случай. Я просил бы тебя сегодня же сделать какое-нибудь распоряжение, -- отвечал Бакланов.
-- Я уж сделал, ехав мимо, -- отвечал Варегин и, как человек утомленный, сел и закрыл глаза.
Софи в это время разливала чай.
-- Pardon, monsieur Варегин, -- сказала она: -- у нас нет сливок; нам не дают здесь ничего, даже и за деньги.
Варегин открыл глаза и, увидев стоящую перед ним Прасковью, сказал ей:
-- Поди, скажи скотнице, чтобы сейчас же прислала госпоже вашей сливок: посредник приказал.
Прасковья убежала и возвратилась с превосходными сливками.
-- Но как же, скажи, друг сердечный, как ты сюда попал? -- начал Бакланов. -- Естествоиспытатель, исследователь микроскопический -- мировым посредником!
-- Исключен-с был из прежней службы за позорное гражданское поведение, -- отвечал Варегин ядовито.
-- Я слышал что-то такое в Петербурге, -- подхватил Бакланов.
-- Да, как же-с! И не начальством, это было бы еще сносно, а общественным мнением.
-- Нынче общественное мнение, monsieur Варегин, кажется, такое благородное, -- вмешалась было Софи.
-- Не знаю-с, -- отвечал он ей: -- знаю одно, -- продолжал он, опять обращаясь к Бакланову: -- что как только я на одном из ваших университетских советов сказал, что молодые люди поступают к нам ничего не смыслящие, в университете ничего не делают и потом все гуртом выпускаются кандидатами... Что же это такое? Кукольная комедия одна!
"Это, верно, говорит, господин студент писал", и в самом деле, оказывается, студент.
Варегин грустно усмехнулся и покачал головой.
-- Сказал я, разумеется, -- продолжал он: -- и насчет преподавания, что у нас, вместо науки, с кафедры раздаются пикантные фразы, очень, может быть, выгодные для популярности преподавателя, но далеко не полезные для слушателей...
-- Ну, и что ж потом? -- спросил Бакланов.
-- Потом, через несколько дней, мне господа студенты стали на лекциях шикать и свистать... Я остановился и спросил, что именно возмущает их в моих словах?.. Они выслали ко мне депутатов, которые объявили мне, чтоб я переменил свое гржданское поведение. -- "В чем же, говорю, оно так провинилось?" -- "В том, говорят, что вы таким образом говорите в советах". -- "О, в таком случае, я вижу, что вы так наглы, а передавшие вам люди так подлы, что я уж, конечно, ни с ними ни с вами не останусь"; затем поклонился и не возвращался более в свою аудиторию.
Приговоря это, Варегин опять качнулся головой.
-- Вот вам и награда вся! -- снова он начал: -- за двадцать лет трудов, за потерянное зрение; и то бы все им простил, Бог с ними; но зачем они потеряли мои сведения... Знатоков моего дела в России немного, а они меня, как мусор, как щепки ненужные, взяли да и вышвырнули.
-- Ужасно! -- подхватил Бакланов. -- Но здесь, по крайней мере, как ты устроился? Ведь ты, кажется, семейный человек?
-- Четверо детей.
-- А душ сколько?
-- Душ нет!.. Сто десятин земли всего!
-- Но чем же ты жил до сих пор?
-- Потому уж и жил! Только что сам земли не пахал.
В это время вошла с довольным лицом Прасковья.
-- Барыня, где стол-то накрывать, в зале или столовой? -- спросила она.
-- Да разве есть что-нибудь у нас? -- спросила ее Софи.
-- Есть: теленка закололи и карасей в пруду наловили. Выбил сельский староста всего-с... И повар тоже пришел-с.
Бакланов, Софи и Варегин невольно усмехнулись.
-- И ключи вот от посуды-с наш староста-то, чорт, дал-с, -- прибавила Прасковья еще с большим удовольствием и пошла хлопотливо накрывать на стол в зале с ободранными обоями.
Через несколько минут все уже сидели при полном освещении четырех свеч в старинных шандалах и при вкусно дымившихся теплых блюдах.
-- Скажите, пожалуйста, как народ принял эти мирские учреждения? -- спросил Бакланов.
-- Да как принять-то? Обыкновенно, как принимал он чиновников. Это ведь подкуп, -- прибавил Варегин, показывая на блюда: -- вам бы без меня не дали этого: это меня хотят ублажить.
Прасковья, ко всем благам, нашла в буфете еще две бутылки наливки и поставила их перед господами.
Приятели, прекратив печальные разговоры, выпили по нескольку рюмок наливки; Софи тоже с ними выпила и совершенно смело, в сопровождении одной только Прасковьи, отправилась ночевать в комнату Биби.
"выбил" им от прежнего господского старосты.