13. Бунт
На другой день Софи, как только проснулась, подошла к окну своей комнаты и ахнула от ужаса.
Красный двор был полнехонек мужиками, человек до ста, с мрачными все лицами, без шапок. Между ними ходил, тоже серьезный, Варегин и о чем-то с некоторыми из них переговаривал.
Софи сейчас же бросилась к Бакланову, который еще спал.
-- Александр, посмотри, что такое у нас на дворе: народ собрался! -- сказала она.
-- Что такое? -- произнес тот, надел халат и, положи в карман револьвер, вышел.
-- Зачем это они? -- спросил он Варегина.
Тот подошел и мрачно сел на ступеньку крыльца.
-- Дурят! -- произнес он после нескольких секунд молчания.
Бакланов смотрел на него с испуганным лицом.
-- Что же, совсем не хотят повиноваться?
-- Торговаться хотят до конца, -- произнес Варегин.
К нему робко подошел довольно доброй наружности мужик.
-- Можно, Иван Егорыч, уйти-то? -- спросил он.
-- Нет, нельзя... сами заварили кашу, так не пеняйте, дьяволы экие, право!
-- Да ведь, Иван Егорыч, мир-с, а не я, батюшка.
-- Мир?.. Из собак, что ли, мир-то состоит? Из вас же, чертей!
Мужик конфузливо перебирал шапку в руках.
-- Как гнилая горячка-то была, -- продолжал Варегин: -- так умирал с дьяволами, хоть бы тому поверили.
-- Так что ж "точно что-с"!.. Стану я вас обманывать!
-- Да мы, батюшка, и сумненья в том не имеем.
-- Ну коли не имеешь, так пошел и уговаривай!
Мужик пошел, сказал что-то такое двум-трем мужикам, да так тут на месте и остался и не возвращался более.
-- Может быть он уговорит, -- произнес Бакланов.
-- Нет, -- отвечал с прежнею мрачностью Варегин: -- я уж к исправнику и за военною командой послал, -- прибавил он.
-- Господи! -- воскликнул Бакланов: -- да нельзя ли как-нибудь уговорить так?
Варегин усмехнулся.
-- Попробуйте, подите, поговорите... Вы спали, а я целую ночь их в сборной избе уговаривал, так будет: наговорился.
Бакланов пошел к Софи, чтобы предупредить ее.
-- За командой уж послали, -- сказал он больше шутя.
-- Как! -- воскликнула та, побледнев. -- Нет, мой друг, не надо, не надо! Я от всего лучше отступлюсь.
-- Да Варегин не отступися; ему это надо для общего порядка.
-- Нет, нет, не надо мне ничего! -- кричала между тем Софи, становясь перед Баклановым на колени.
-- Ты вот кричишь, они услышат это и еще больше будут упираться, -- уговаривал ее Бакланов.
-- Жаль мне их, не могу я этого... -- говорила Софи, упадая на руки Бакланову.
-- Что ж делать-то? -- отвечал он, сажая ее на диван.
Послышался колокольчик. Софи задрожала.
-- Ничего, ничего! -- успокаивал ее Бакланов: -- я буду целый день сидеть около тебя и не отойду.
Въезжал исправник, довольно полный и расторопный, должно быть, мужчина, ч птичьим, совиным лицом. Он сейчас же выскочил из тарантаса и прямо подошел к толпе мужиков.
-- Что, любезные, выстроились уж, -- а? Здравия желаем!
-- Здравствуйте, батюшка! -- проговорили ему несколько голосов.
Исправник повернулся и увидел Варегина.
-- А, ваше высокородие, честь имею кланяться! -- продолжал он, весело прикладывая руку к фуражке. -- Прикажете внушать-с? -- прибавил он с улыбкой.
-- Внушайте! -- отвечал Варегин.
Исправник обратился к мужикам.
-- Что ж, вы решительно не повинуетесь?.. Сейчас команда придет.
Мужики не отвечали ему ни того ни сего.
-- Я вас спрашиваю, повинуетесь вы, или нет? -- крикнул уже исправник.
-- Да говори, старый! -- толкнули несколько мужиков старика-старосту.
-- Нет, батюшка, нельзя нам того, -- прговорил тот наконец.
-- Отчего же бы это нельзя, позвольте вас спросить?
-- Государь император, батюшка, Александр Николаевич не приказывает того.
-- А я не знаю, что государь приказывает, или нет?
-- Не знаю, батюшка, знаешь ты, аль нет!
-- Нет, ты знаешь: врешь, бестия ты этакая! Я вот тебя первого взъерепеню, первого!
Староста мрачно нахмурился.
В это время на двор въехала еще пара в тележке, и из нее соскочил нарядный мужик, с русою окладистою бородой.
Старшина сейчас же подошел к посреднику.
-- Команда идет в версте, ваше высокородие, -- донес он.
-- Поди, поговори, не усовестишь ли дураков! -- сказал Варегин.
Старшина подошел к мужикам и обратился к ним с речью, сильно ударяя на о.
-- Государь император делает вам теперь эткие милости, -- начал он: -- и что ж вы делаете? Госпоже вашей законной не покорствуете!
-- Наша законная-то госпожа, господин старшина, умерла, -- отвечал ему старик-староста.
-- Погоди, друг любезный, погоди! -- возразил ему на это старшина: -- ты теперича имеешь сам имущество, оставляешь ты его сыну, что ли, али сродственнику, и кто ж может его отнять у него? Корову ты ему оставляешь: неужели корова не пойдет к нему на двор?
-- Нынче, господин старшина, насчет того порядки другие, -- опять ему возразил старикашка-староста. -- Госпожа померла, значит, мы и вольные; другой господин жив, властвуй, а умер, тоже ослобождаются... Молодые пускай сами себе наживают. Как же ты иначе волю-то сделаешь?
-- Ишь как рассудил, складно! -- перебил его насмешливо старшина: -- а словно бы не так в царских-то указах сказано.
-- Знаем мы, господин старшина, как в царских-то указах сказано,знаешь и ты сам! Грех только тебе так говорить: миром, кажись, тебя выбирали.
-- Да мне, дьявол вас возьми и с вашею должностью! Тьфу мне на нее! -- воскликнул старшина. -- С вами, дураками, только время потратишь, да себе беспокойство... -- заключил он и, отойдя от толпы, молодцевато прислонился к стене дома.
Прошло еще с полчаса самого ужасного, томительного времени. е Наконец на двор прибежали две маленькие крестьянские девочки.
-- Солдатушки уж идут! -- как-то робко они оповестили.
Толпа, как бы вся в один момент, опустила голову.
Варегин проворно встал и пошел по деревне навстречу команде.
Впереди всоей роты ехал верхом на лошади молоденький офицер. На лице его написана была гордость и серьезность. Солдаты же, напротив, шли вольно, развязно, и большая часть весело между собой перешучивались.
Варегин пошел рядом с солдатами.
-- Вы, братцы, имейте лицо-то посерьезнее, посуровее, -- сказал он.
-- Нахмуримся, ваше благородие, -- отвечали ему несколько солдат в один голос.
-- Знаю-с, -- отвечал тот самодовольно.
-- Что огонь употреблять, кровь понапрасну проливать! -- обратился опять Варегин к солдатам.
-- Известно, ваше благородие, -- подтвердил ему фельдфебель: -- оцепим по-первоначалу, а тут, коли упираться очень начнут, так в приклады.
-- Знаем, ваше благородие, не в первый уж раз, -- подхватил молодой и с умным лицом солдат: -- я этта в Спирове не то что прикладом, а схватил за волосы главного-то зачинщика. "Господин служивый!" -- закричал и на колени, а за ним и прочие другие.
Все почти солдаты захохотали.
-- Бунтовщики тоже, робята, важные, -- произнесло опять несколько голосов.
-- Смирно! Ружья на плечо! -- скомандовал офицер.
В это время входили уже в самую усадьбу.
Солдаты сейчас же поправились и нахмурились. Офицер махнул барабанщику. Тот громко, так что раздалось на все селение, ударил марш.
Варегин, проворно опередя солдат, опять подошел к мужикам.
Лицо его было бледно, волосы растрепаны.
-- Братцы, образумьтесь, смерть вам угрожает! -- вскричал он.
Толпа вся дрожала с первого же звука барабана, но ничего не говорила.
Солдаты стали обходить ее и выстроились против нее.
-- Братцы, образумьтесь! -- произнес еще раз Варегин.
Молчание.
Он махнул белым платком офицеру.
-- С левой по одному марш! -- скомандовал офицер.
Цепь солдат отделилась и стала входить в толпу, которая и не понимала, что это такое с ней делают.
Солдаты сомкнулись, человек двадцать мужиков осатлись у них в цепи.
Один молодой парень хотел было выскочить из нее, солдат ткнул ему прикладом в лицо.
Старикашка-староста что-то топтался на одном месте. Этот молодой парень был его единственный сын.
-- Тятенька! -- закричал он ему оттуда.
-- Ну, черти, дьяволы! Становитесь на колени! -- вскрикнул старик и сам стал на колени, за ним стали несколько мужиков.
-- Виноваты, матушка наша Софья Петровна, виноваты! -- завопили они.
Варегин подошел к одному из не ставших на колени мужиков и ударил его по плечу.
-- Ну, становись! Еще за зачинщика сочтут.
И вслед затем все остальные коленопреклонились.
Оцепленные давно уже стояли на коленках, а нежный старостин сын даже ревел.
-- Надо зачинщиков отобрать! -- сказал исправник Варегину.
Тот махнул ему рукой и, совершенно утомленный, опять опустился на рундучок крыльца.
-- Кто зачинщики? -- продолжал исправник, подходя к стоявшему все еще на коленях старосте.
-- Да, батюшка, из Питера к нам сходил человек, -- отвечал старик, молебно простирая к нему руки.
-- Какой?
-- Да вот барыни-то нашей кучер бывший, Михайла; он в бегах был и проходил с дворянином одним: "не повинуйтесь, говорит, а то хуже, говорит, под крепость опять попадете!"
-- С каким дворянином?
-- Да как его, батюшка, забыл, как и прозвище-то... регистратором каким-то себя называл.
Варегин при этом вслушался немного.
-- Здесь я, батюшка, я самый главный! -- отвечал тот.
-- Ступай в сторону.
Старик встал и отошел в сторону.
-- А кто еще? Кто еще был зачинщиком? -- обратился исправник опять к толпе.
-- Я-с! -- отозвался сам один из мужиков.
-- В сторону!
Мужик отошел и встал.
-- Кто еще? -- продолжал опять исправник.
Варегин рвал у себя из бороды волосы.
Толпа перешептывалась между собой.
-- Да кто еще? -- послышался шопот.
-- У Матрены они приставали! -- ответил чей-то один голос.
-- Давайте Матрену сюда! -- крикнул исправник, подслушав эти слова.
Двое мужиков пошли за Матреной, и вслед же затем раздался пронзительный крик на всю усадьбу.
-- Батюшки, виновата!.. виновата! -- кричала Матрена, выгибаясь всем телом, между тем как двое мужиков тащили ее.
-- Давай ее сюда! -- проговорил исправник.
Матрену подтащили к нему.
-- Приставал у тебя, как вот его, -- Михайла, что ли?
-- Приставал, батюшка!.. приставал!.. -- отвечала она поспешно.
-- Оба, батюшка, оба!
-- Что ж они говорили?
-- По всей, говорят, России ходим, -- сомущаем народ.
-- Где ж они теперь?
-- Не знаю, батюшка.
-- Врешь, бестия! -- закричал исправник.
-- Не знаю, батюшка!.. не знаю!.. -- заревела почти в отчаянии Матрена: -- все расскажу тебе!
-- Ну, рассказывай. Давно ли они были у тебя?
-- С месяц, батюшка.
-- Что ж они делали?
-- Пили они, батюшка, все три дня, что ни были.
-- Ну?
-- Молоденький-то, тот все шутил со мной!
-- С экой-то стервой?
-- Да, батюшка, и сам-то он нехороший такой; и на барина-то не похож!
Варегин в это время встал и ушел в горницы.
-- Поедемте лучше ко мне, -- сказал он Софи и Бакланову. -- тут исправник будет производить следствие и приведет все в порядок.
-- Ах, да, поедемте, monsieur Варегин, пожалуйста, -- говорила Софи, чуть не целуя его.
Вслед затем они все прошли садом и только что сели в поданный Варегина экипаж, как из усадьбы раздались пронзительные вопли.
"Шут им дьяволам! шут! Вот их бы так!"
-- Пошел скорей! -- крикнул Варегин кучеру. -- А ведь есть господа, -- продолжал он, обращаясь к Бакланову: -- которые радуются этой бестолочи... Готовы даже подстрекать ее на народ... Движение здорового общественного организма в этом видят... Не подлость ли, я вас спрашиваю, кровью этих детей омывать свои безумные фантазии!..
-- Ужасно! -- подтвердил в свою очередь и Бакланов.