17. Заговор зреет
С огромной лестницы срежнего здания Хрустального дворца сходили наши путешественники.
Рядом с Евпраксией шел Басардин. Он, видимо, старался быть умен и любезен.
-- Вот это Европа! Чувствуешь, что на высшей точке цивилизации находишься, -- говорил он.
В это время Блонден шел уже по канату, по крайне мере на высоте пятидесяти саженей.
Евпраксия взгянула вверх и отвернулась.
-- Что ж, вы уж и испугались? -- сказал ей Басардин насмешливо и в то же время с нежностью.
Евпраксия шла, ничего ему не ответив.
Басардин старался нагонять ее и итти с ней рядом.
-- Это уже несчастие русских, -- говорил он: -- что мы не можем и не хотим ни на что взглянуть прямо.
-- Что ж тут приятного смотреть прямо? -- проговорила она.
-- Я не про это говорю, а про другое, -- отвечал Виктор лукаво.
-- Не знаю, про что вы говорите, -- сказала ему почти сердито Евпраксия.
-- Я говорю, -- продолжал Виктор, понижая голос: -- что вы вот, например, несчастливы в вашей семейной жизни, а между тем остаетесь верны вашему долгу.
Евпраксия сначала было рассердилась, а потом рассмеялась.
-- Вы ужасно глупы, извините вы меня! -- проговорила она.
Басардина при этом только слегка передернуло. Впрочем, он сейчас же поправился и с насмешливой улыбкой продолжл следовать за Евпраксией.
С Баклановым, между тем, шел Галкин.
-- Вам всего достанется каких-нибудь двести или триста штук... -- толковал он.
-- Тут не в количестве дело!.. -- возражал Бакланов.
-- Вам все это в пояс уложат, -- объяснял Галкин: -- ведь пояс нигде не осматривают, согласитесь с этим.
Бакланов молчал.
-- Не понимаю я вашего дела, господа, как хотите! -- произнес он наконец и покачал с грустью головой.
-- А потом что?..
-- А потом разложение и федерация...
Бакланов усмехнулся и задумался вместе.
-- Ну, так до свидания! -- сказал Галкин.
-- Вы куда? -- спросил его робко Бакланов.
-- В топографию.
-- А Сабакеев там?
-- Там; с утра сидит...
Галкин ушел.
Бакланов остался в сильно-мрачном настроении. К вящщему его неудовольствию, он увидел вдали Петцолова, который прямехонько шел на него.
-- Bonjour! -- говорил он, дружески подходя и протягивая руку, как будто бы между ними ничего неприятного не было. -- Вы знаете, что произошло с madame Леневой? -- начал он сейчас же.
-- Ее брат тут идет! -- шепнул было, указывая на Басардина, Бакланов.
-- Ничего!.. Я ему сам все говорил: он нисколько не в претензии, -- говорил Петцолов. -- Imaginez! -- присовокупил он: -- она нанимает на улице Saint-Honore бельэтаж!.. имеет ложу в опере!.. Словом, живет с каким-то англичанином-крезом.
-- Которого предпочла вам, как вас мне! -- сказал Бакланов.
-- Oui! -- подтвердил весело Петцолов: -- а, ecoutez: вы были у здешних господ?
-- Не правда ли, какие чудные люди?
-- Превосходные!
-- Как они ласкают молодежь! чудо!.. Adieu!
-- Вы уж уходите?
-- Что так?
-- Так!.. Нужно еще в Австрию заехать, просить тамошнего раскольничьего митрополита сюда переехать!.. -- прибавил Петцолов уже полушопотом.
"Чорт знает что такое!" -- подумал он, когда молодой человек отошел.