9. Глупое положение
В совершенно приличный час для визитов, в дверь Софи раздался несмелый стук.
Она в эти минуты была вся обложена разными рюшами, газами, материями. Перед ней стояла такая же, как и она сама, красивая француженка.
-- Entrez! -- сказала Софи на второй уже стук.
Дверь отворилась: вошел англичанин, в светлейшей шляпе, в перчатках огненного цвета и сапогах на толстейших подошвах.
-- Bonjour! -- весело проговорила ему Софи: -- pardon, что я займусь еще несколько минут.
-- О, madame! -- произнес англичанин и чопорно сел.
Софи принялась смотреть на рисунок, который чертила ей портниха, и только по временам с улыбкой и ласково взглядывала на своего гостя.
Тот при этом всегда немножко краснел.
Наконец раздался опять стук в двери. Софи с беспокойством взглянула на них.
-- Entrez! -- сказала она.
Вошел Бакланов.
Увидев англичанина, он, как ни старался это скрыть, заметно выразил в лице своем неудовольствие и недоумение.
-- Bonjour! -- говорил он, протягивая без церемонии руку Софи. -- Je vous salue! -- прибавил он англичанину и затем, усевшись на диване, небрежно развалился.
-- Я зашел к вам, Софи: когда ж мы с вами поедем прокатиться по Парижу?
-- Все занята! -- отвечала ему Софи.
-- Если позволите мне предложить вам мой экипаж, -- сказал англичанин: -- он и лошади у меня очень хороши!
-- Ах, пожалуйста! Я ужасно люблю хорошие экипажи и хороших лошадей, -- воскликнула Софи.
-- Но у вас, как у путешественника, вероятно, тоже нанятой, -- заметил ему Бакланов.
-- Нет, мой дядя здесь посланник: все семейство наше очень любит лошадей! -- отвечал скромно англичанин.
Замечание это показалось Бакланову глупо и пошло.
-- Теперь час гулянья в Булонском лесу: угодно вам, madame, и вам, monsieur? -- продолжал вежливо англичанин, сначала обращаясь к Софи, а потом к Бакланову.
-- В восторге, monsieur Plumboque, от вашего предложения, в восторге! -- произнесла Софи и ушла вместе с модисткой в следующую комнату, чтобы надеть там свой новый наряд.
Туалет ее, разумеется, продолжался около часу, и в продолжении этого времени англичанин несколько раз обращался к Бакланову с разговорами, но тот отвечал ему больше полусловами и зевая.
Он соглашался с ними ехать, единственно не желая показать, что он тут что-нибудь подозревает или ревнует.
Софи вышла шумно и гордо. Модистка тоже вышла за ней не без гордости.
Лошади и экипаж англичанина оказались действительно такие, что Софи и Бакланов подобных еще и не видывали. Он упросил их сесть на заднюю скамейку, а сам сел напротив.
Понеслись.
Кто видал цепь экипажей часа в три, от Тюльери до Триумфальных ворот, тот знает, сколько тут роскоши, красоты и изящества, какие львы и львицы сидят, какие львы, запряженные у дышла, несутся.
Софи совершенно была счастлива своим нарядом и своим экипажем. Одно только неприятно ей было, что рядом с ней сидел Бакланов в довольно поношенном пальто.
Впереди их скакал взвод старой гвардии, конвоировавший маленького принца Наполеона.
Софи ужасно хотелось обогнать их, и они обогнали.
Она увидела в коляске двух дам и какого-то маленького мльчугана.
Софи сейчас же весело побежала туда. Англичанин пошел за ней.
Бакланов не пошел: ему странно показалось бегать за этой госпожой, куда только ей было угодно.
Он видел, как на верх утеса Софи всходила, опираясь на руку англичанина. Потом видел, как они спустились оттуда и стали проходить под водою, по темноватой пещере, и довольно долго оттуда не выходили. Наконец они вышли и, как бы совершенно забыв о его существовании, снова скрылись в лесу.
Бакланову наконец показалось смешно его положение.
Терпение его истощилось.