Поиск по творчеству и критике
Cлово "AMI"
Входимость: 1. Размер: 23кб.
Входимость: 1. Размер: 20кб.
Входимость: 1. Размер: 18кб.
Входимость: 1. Размер: 25кб.
Входимость: 1. Размер: 25кб.
Входимость: 1. Размер: 23кб.
Входимость: 1. Размер: 23кб.
Входимость: 1. Размер: 23кб.
Входимость: 1. Размер: 27кб.
Входимость: 1. Размер: 22кб.
Входимость: 1. Размер: 28кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 23кб.
Часть текста: знакомых, посещавших Анну Юрьевну, барон очень хорошо видел, что они понимают его отношения к ней и втайне подсмеиваются над ним. Другое бы дело, - рассуждал он, - если б Анна Юрьевна вышла за него замуж, - тогда бы он явился представителем ее богатства, ее связей, мог бы занять место какого-нибудь попечителя одного из благотворительных учреждений и получать тут звезды и ленты, - словом, занял бы известное положение. Но Анна Юрьевна всегда только отшучивалась, когда он намекал ей на замужество. Появление Жуквича окончательно напугало барона: недаром точно каленым железом кто ударил в грудь его при первых же словах князя об этом господине. Жуквич показался барону весьма красивым, весьма пронырливым и умным, и, вдобавок к тому, Анна Юрьевна, с заметным удовольствием разговаривавшая с Жуквичем на обеде у князя, поспешила сейчас же пригласить его к себе на вечер. Очень естественно, что она может заинтересоваться Жуквичем и пропишет барону отставку; в таком случае ему благовиднее было самому убраться заранее, тем более, что барон, управляя совершенно бесконтрольно именьем Анны Юрьевны, успел скопить себе тысчонок тридцать, - сумма, конечно, не большая, но достаточная для того, чтобы переехать в...
Входимость: 1. Размер: 20кб.
Часть текста: она прямо относила не к достоинствам ее, а к влиянию и просьбам князя. "А, голубчик, ты этими наградами по должности и думаешь отделаться?!. Нет, шалишь!" - рассуждала она все это время сама с собой, и Елпидифор Мартыныч приехал к ней как нельзя более кстати, чтобы излить перед ним все, что накипело у нее на душе. - Да, времена, времена!.. - говорила она, и нахальное лицо ее покрылось оттенком грусти. - К-х-ха! - откашлянулся ей в ответ Елпидифор Мартыныч. - Времена вот какие-с!.. - начал он самой низкой октавой и как бы читая тайные мысли своей собеседницы. - Сорок лет я лечил у князей Григоровых, и вдруг негоден стал!.. - За что же так? - спросила она его насмешливо. - К-х-ха! - кашлянул Елпидифор Мартыныч. - За то, видно, что не говори правды, не теряй дружбы!.. - Вот за что! - произнесла Елизавета Петровна: она давно и хорошо знала Иллионского и никак не предполагала, чтобы он когда-нибудь и в чем-нибудь позволил себе быть мучеником за правду. - Конечно, это грустно видеть... - продолжал он с некоторым уже чувством. - Покойный отец князя был человек почтенный; сколько тоже ни было здесь высшего начальства, все его уважали. Я сам был лично свидетелем: стояли мы раз у генерал-губернатора в приемной; генералов было очень много, полковников тоже, настоятель греческого монастыря был, кажется, тут же; только всем говорят: "Занят генерал-губернатор, дожидайтесь!" Наконец, слышим - грядет: сам идет сзади, а впереди у него князь Григоров, - это он все с ним изволил беседовать и заниматься. Генералам всем генерал-губернатор говорит: "Вы зачем? Вам что надо?", - а князю Григорову жмет ручку и говорит: "Adieu, mon cher [До свидания, мой дорогой (франц.).], приезжай завтра обедать!" К-ха! - заключил Елпидифор Мартыныч так сильно, что Елизавета Петровна,...
Входимость: 1. Размер: 18кб.
Часть текста: превратился в какое-то олицетворенное ожидание: худой, как привидение, с выражением тоски в лице, бродил он по петербургским улицам, забыв и свое честолюбие, и свою бедность, и страшную будущность. Одна только мысль его каждый день была, что вот зайдет почтальон и принесет ему благодатную весточку. Одним утром, не зная, что с собой делать, он лежал в своем нумере, опершись грудью на окно, и с каким-то тупым и бессмысленным любопытством глядел на улицу, на которой происходили обыкновенные сцены: дворник противоположного дома, в ситцевой рубахе и в вязаной фуфайке, лениво мел мостовую; из квартиры с красными занавесками, в нижнем этаже, выскочила, с кофейником в руках, растрепанная девка и пробежала в ближайший трактир за водой; прошли потом похороны с факельщиками, с попами впереди и с каретами назади, в которых мелькали черные чепцы и белые плерезы. Разносчик, идя по улице с лоханью на голове и поворачиваясь во все стороны, кричал: "Лососина, рыба живая!", а другой, шедший по тротуару, залился, как бы вперебой ему, звончайшим тенором: "Огурчики зеленые!" Все это было так знакомо и так...
Входимость: 1. Размер: 25кб.
Часть текста: и даже кушанья за обедом сначала подавал барину, а потом уж ей, так что Бегушев, наконец, прикрикнул на него: "Начинай с Домны Осиповны!" Прокофий стал начинать с нее, но и тут - то забудет ей подать салату, горчицы, то не поставит перед нею соли. Из женской прислуги у Бегушева была всего только одна жена Прокофия, по имени Минодора, женщина благоразумная и неглупая. Она, разумеется, озаботилась на дамской половине дома приготовить для Домны Осиповны, в особой отдельной комнате, постель, и когда та пришла в эту комнату, Минодора не замедлила явиться к ней, чтобы помочь ей раздеться. Прокофий по этому поводу спросил на другой день жену суровым голосом: - Ты зачем ходила эту гостью раздевать, у ней у самой нет разве рук? - Ах ты, дурак, дурак этакой! - сказала Минодора. - Какая бы госпожа ни приехала к барину, я должна служить, а уж Домне Осиповне и подавно: это все равно, что барыня наша теперь! - Хороша барыня! - воскликнул Прокофий, и у него при этом перекосило даже рот от злости. - Похожа она на барыню! - присовокупил он, и очень возможно, что в мыслях своих сравнивал Домну Осиповну с Натальей Сергеевной, о которой Прокофий всегда с...
Входимость: 1. Размер: 25кб.
Часть текста: свою гостиницу очень пьяный и, проходя по коридору, опять-таки совершенно случайно взглянул в окно и увидал комету с ее хвостом. При этом он уже не страх почувствовал, а какую-то злую радость, похожую на ту, которую он испытывал на дуэли, глядя в дуло направленного на него противником пистолета. Ченцов и на комету постарался так же смотреть, но вдруг послышались чьи-то шаги. Он обернулся и увидал Антипа Ильича. - Отче Антипий! - крикнул он ему. - Ты видишь ли эту комету? - Вижу! - отвечал старик. - Что она так глазеет, и отчего у нее такой красный хвост? Антип Ильич посмотрел своими кроткими глазами на светило небесное и проговорил медленно: - Видно, погибла чья-то душа неповинная. - Черт знает что такое: душа неповинная!.. - воскликнул Ченцов. - А у меня так вот душа не невинная, а винная! - Ваше дело! - ответил старик и пошел было. - Но куда же ты бежишь? - остановил его Ченцов. - Егор Егорыч нездоровы, - бегу в аптеку! - доложил Антип Ильич и проворно ушел. Что-то вроде угрызения совести отозвалось в душе Ченцова: он, почти угадывая причину болезни дяди, в которой и себя отчасти считал виноватым, подумал было зайти к Егору Егорычу, но не сделал этого, - ему стыдно показалось явиться к тому в пьяном виде. Предчувствие Антипа Ильича, как оказалось это спустя уже десятки лет, почти что было верно. В то самое крещение, с которого я начал мой рассказ, далеко-далеко, более чем на тысячеверстном расстоянии от описываемой мною местности, в маленьком уездном городишке, случилось такого рода происшествие: поутру перед волоковым окном мещанского домика стояло двое нищих, - один старик и, по-видимому, слепой, а другой - его вожак - молодой, с лицом, залепленным в нескольких местах пластырями. Оба нищие в один голос вопили: "Подайте, Христа ради,...
Входимость: 1. Размер: 23кб.
Часть текста: - сорок, превосходно! - говорил князь, наморщивая свой красивый лоб. Рыжий господин самодовольно улыбнулся. - Это хорошее! - произнес он. - Помилуйте! Хорошее?.. Сорок процентов... Помилуйте! - продолжал восклицать князь и потом, после нескольких минут размышления, снова начал, как бы рассуждая сам с собой: - Значит, теперь единственный вопрос в капитале, и, собственно говоря, у меня есть денежный источник; но что ж вы прикажете делать - родственный! За проценты не дадут, - скажут: возьми так! А это "так" для меня нож острый. Я по натуре купец: сам не дам без процентов, и мне не надо. Гонор этот, понимаете, торговый. - Понимаю, - выговорил собеседник. - Но что ж? - прибавил он. - Конечно, уж делать нечего, надобно будет решиться: но все-таки мне хочется сделать это как-нибудь половчее, чтоб не быть уж очень обязанным, отвечал князь и задумался. Вошел лакей. - Калинович приехал, ваше сиятельство, - доложил он. - О, черт возьми!.. Таскаться тут вдруг вздумал! - проговорил с досадою князь. - Проси! - прибавил он. Гость вошел. Князь принял его с обычною своею любезностью. - Здравствуйте, Яков Васильич; prenez place [садитесь (франц.).], - говорил он. - Но что это, как вы похудели, - совершенно желтый! - Нездоровилось все это время, - отвечал Калинович, действительно как-то совсем непохожий сам на себя и с выражением какой-то странной решительности в глазах. - Нехорошо, нехорошо... - говорил князь, заметно занятый собственными мыслями, и снова обратился к прежнему своему собеседнику. - Если...
Входимость: 1. Размер: 23кб.
Часть текста: Никто из них, равно как и сам преступник, а вместе с ним и все почитатели его таланта, никак не ожидали такого строгого решения, а тем более столь быстрого исполнения приговора; всеми чувствовалось, что тут чья-то неведомая рука торопила блюстителей закона. Аграфена Васильевна, вся в поту, задыхавшаяся, тоже шла невдалеке от Марфиных и всю дорогу ругала полицейских чиновников, сопровождавших процессию. - Это вот все эти архангелы-то! - кричала она. - Черномазого, небось, не притянули - откупился; а Аркаше, может, и того сделать не на что было: все у него разные подлецы обобрали. - Не шумите, сударыня, здесь не место выражать ваше негодование! вздумал было ее остановить ехавший невдалеке от нее прокурор. - А ты кто такой? - спросила его гневно Аграфена Васильевна. - Я прокурор! - отвечал ей тот внушительно. - А я сенаторша! - привела Аграфена Васильевна обычный свой аргумент, употребляемый ею в разных случаях жизни. Прокурор выразил в лице своем сомнение. - Что, не веришь?.. Поди вон,...
Входимость: 1. Размер: 23кб.
Часть текста: утратил своей воинственности. Оказалось, что плечи его в мундире были ваточные, грудь - тоже понастегана. Коротенькое пальто совершенно не шло к нему и неловко на нем сидело, но при всем том маленькая рука генерала и с высоким подъемом нога, а более всего мягкие манеры - говорили об его чистокровном аристократическом происхождении. Фамилия генерала была Трахов. - Не правда ли, как хорош этот театр! - говорил он Бегушеву. - Нет, нехорош! - отвечал тот. Генерал был удивлен таким мнением. - Чем? - спросил он. - Пестро и линий ломаных много! - Да, но согласитесь, что и вид сундука, как у наших театров, не очень приятен! Бегушев на это ничего не ответил и пошел еще раз обходить кругом театр. Генерал тоже последовал за ним, но ему скоро сделалось это скучно. - Где вы завтракаете? - спросил он Бегушева. - Где придется! - отвечал тот. - В таком случае пойдемте вот тут недалеко к Адольфу Пеле, в недавно открытый ресторанчик - прелесть что такое! Бегушев согласился. В ресторанчике Адольфа Пеле, должно быть, очень хорошо знали генерала и бесконечно его уважали, потому что сейчас же отвели ему маленькое, но особое отделение. Усевшись там с Бегушевым, он произнес, с удовольствием потирая руки: - Вы, конечно, ничего не будете иметь против спинки молодого барашка? сказал он Бегушеву. - Напротив, я всегда за это блюдо!...
Входимость: 1. Размер: 27кб.
Часть текста: (нем.).], который и тогда был лучшим в городе, подъехала дорожная извозчичья карета. Стоявший около гостиницы гаускнехт [101] ее поспешил отворить дверцы кареты, и из нее вышли Сусанна Николаевна и Егор Егорыч, постаревший, сгорбившийся и совсем, как видно, больной, а вслед за ними, чего, вероятно, не ожидает читатель, появился Антип Ильич. Сей верный камердинер не в первый уже раз был за границей, и, некогда прожив с своим, тогда еще молодым, барином более трех лет в Германии, он выучился даже говорить по-немецки. В настоящую же поездку Егора Егорыча Антип Ильич, видя, до какой степени господин его слаб и недужен, настоял, чтобы его тоже взяли, убеждая тем, что он все-таки будет усерднее служить, чем какие-нибудь иностранные наемные лакеи. Выйдя из кареты и, видимо, прибодряясь, Антип Ильич поспешно сказал гаускнехту, что нужны два большие номера. Гаускнехт сначала исполнился удивления, услышав от Антипа Ильича не то немецкие, не то какие-то неизвестные слова; но эти же самые слова повторил ему Егор Егорыч. - А, понимаю! - воскликнул тогда гаускнехт и повел моих путников через ворота на двор, на котором развешаны были окорока, ветчины, колбасы, туловище дикой козы, а также сидели две краснощекие немки и чистили картофель. По не совсем новой, но чисто вымытой лестнице Марфины взобрались во второй этаж, где выбрали себе три номера, один - самый большой - для Сусанны Николаевны, другой - поменьше - Егору Егорычу и третий - еще поменьше - Антипу Ильичу. Гаускнехт, громадный и сильный мужик, едва смог в несколько приемов перетаскать из кареты в номера многообильный багаж Марфиных и, заключив из этого, что приехавшие иностранцы были очень богатые господа, возвестил о том хозяину своему, обыкновенно сидевшему в нижнем отделении отеля и с...
Входимость: 1. Размер: 22кб.
Часть текста: была. Сам ядовитый Вигель{368} - читатель, конечно, прочел его умные записки - был, сколько можно заметить, не чужд этого фальшивого чувства. Прекрасным тогда все восторгались. Франты того времени обожали даже это прекрасное в себе подобных, и это обожание, положительно можно сказать, шло в нашем обществе рука об руку с сентиментальностью. Выбранные мною экземпляры, кажется, довольно ярки и рельефны для выражения того, что я хочу сказать. Матушка моя, не знаю почему, всегда очень любила, чтобы я знакомился с женщинами умными. - Друг мой, - говорила она мне однажды с лукавой нежностью, - когда ты сделаешь для меня это одолжение и съездишь к Доминике Николаевне? Доминика Николаевна, девица лет сорока шести, была большая любительница читать книги и жила у себя в усадьбе, по ее словам, как канарейка в клетке. - Когда ты, помнишь, писал ко мне твое милое, длинное письмо, - продолжала матушка, - она была у меня, я при ней получила его и дала ей прочесть; читая его, она, без преувеличения, заливалась слезами. "Дайте, говорит, мне видеть эту руку, которая начертала эти смелые строки!" Мне в это время было лет восемнадцать. Я был студент и действительно в этот год...