Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "Щ"

1. Тысяча душ. Часть третья. Глава III

Входимость: 1. Размер: 28кб.

Часть текста: время студенчества они жили на одной квартире, и если этот человек в самом деле полный распорядитель при журнале, то все для него сделает. Зыков жил на дворе в четвертом этаже; на дверях его квартиры вместо медной дощечки был просто приклеен лоскуток бумаги с написанной на нем фамилией; но еще более удивился Калинович, когда на звонок его дверь отворила молодая дама в холстинковом платье, шерстяном платке и с какой-то необыкновенно милой и доброй наружностью. Догадываясь, что это, должно быть, жена хозяина, он вежливо спросил: - У себя господин Зыков? - У себя; но он болен, - отвечала дама. - Меня он, может быть, примет; я Калинович, - назвал он себя. - Ах, да, вероятно! - подхватила дама. Калинович вошел вслед за ней; и в маленькой зальце увидел красивенького годового мальчугана, который, на своих кривых ножонках и с заткнутым хвостом, стоял один-одинешенек. Увидя, что мать прошла мимо, он заревел. - Перестань, Сережа, перестань; сейчас возьму, - говорила та, грозя ему пальцем и уходи в дверь...

2. Масоны. Часть первая. Глава IX

Входимость: 1. Размер: 16кб.

Часть текста: сильно смазанных дегтем сапогах, спал на лавке и первый услыхал своим привычным ухом, что кто-то подъехал к его дому и постучал в окно, должно быть, кнутовищем. - Сейчас! Мигом! - отозвался Иван Дорофеев и в одной рубахе выскочил на улицу. У ворот его стояла рогожная кибитка, заложенная парой - гусем. - Иван Дорофеич, пусти, брат, погреться!.. - послышалось из кибитки. - Батюшка, Сергей Николаич!.. Вот кого бог принес!.. - воскликнул Иван Дорофеев, узнав по голосу доктора Сверстова, который затем стал вылезать из кибитки и оказался в мерлушечьей шапке, бараньем тулупе и в валяных сапогах. - Давненько, сударь, не жаловали в наши места, - говорил Иван Дорофеев, с удовольствием осматривая крупную фигуру доктора, всегда и прежде того, при проездах своих к Егору Егорычу, кормившего у него лошадей. - Зато теперь, брат, я уж приехал с женой, - объявил ему Сверстов. - Как и подобает кажинному человеку, - подхватил Иван Дорофеев, подсобляя в то же время доктору извлечь из кибитки gnadige Frau, с ног до головы закутанную в капор, шерстяной платок и меховой салоп. - На лесенку эту извольте идти!.. - продолжал он, указывая приезжим на свое...

3. Еремин М. П.: Выдающийся реалист. Глава 4

Входимость: 1. Размер: 31кб.

Часть текста: и литературно-критические статьи. Но, как ни разнообразны были его интересы и возможности, к этому времени уже явно определилась его писательская "специальность". Превосходно владея формой рассказа и очерка, Писемский все-таки охотнее обращался к большим эпическим формам - к повести и особенно к роману, в котором наиболее свободно и непринужденно "укладывались" неисчерпаемые запасы его наблюдательности. Роман стал для него ведущим жанром еще и потому, что этого требовала главная тема его творчества. Те критики, которые на первых порах поспешили объявить его бытописателем помещичьей провинции, вскоре должны были убедиться в ошибочности такого заключения. В его творчестве тема частных, семейных отношений постепенно отходила на второй план и все большее значение приобретала тема общественных отношений людей. Естественно, что рано или поздно он должен был перейти от семейно-бытовой повести к социальному роману. "Тысяча душ" и стала первым социальным романом Писемского. Этим романом он как бы подвел итог своего творчества за пятнадцать лет. Все, что в предшествовавших произведениях на первый читательский взгляд представало как нечто частное, "уездное" или "губернское" и только при ближайшем рассмотрении обнаруживало свою общероссийскую природу, в "Тысяче душ" явилось в удивительно цельной картине, сконцентрированно, рельефно. Дворянско-чиновничье общество отразилось в этом романе по всей вертикали - от захолустной усадьбы и каморки мелкого уездного чиновника до великосветских салонов и приемной столичного вельможи. Работая над этим произведением, Писемский, по-видимому, лелеял такой же дерзкий замысел, как и его великий учитель: показать "всю Русь", показать, как в погоне за душами крепостных рабов безобразно переплетаются...

4. Мещане. Часть третья. Глава I

Входимость: 1. Размер: 24кб.

Часть текста: совсем одетым и даже в бекеше. Старушка перепугалась. - Что это, друг мой, ты так рано поднялся? - спросила она. - Я с тобой отправляюсь в церковь, - отвечал Бегушев. - Ах, это хорошо!.. Очень хорошо!.. - подхватила с удовольствием Аделаида Ивановна: ей одно только не нравилось в брате, - что он мало молился. Церковь в приходе Бегушева была маленькая, приземистая. Она точно присела и поушла в землю; при входе во внутрь ее надобно было перешагнуть ступеньку не вверх, а вниз; иконостас блистал сусальным золотом и ярко-малиновым цветом бакана{218}. Стенная живопись, с подписями внизу на славянском языке, представляла, для Бегушева по крайней мере, довольно непонятные изображения: он только и узнал между ними длинную и совершенно белую фигуру воскресающего Лазаря{218}. Заутрени наши состоят почти исключительно из чтения. Псаломщик, в пальто, стриженый и более похожий на пожилого приказного, чем на причетника, читал бойко и громко; но уловить из его чтения какую-нибудь мысль было совершенно невозможно: он точно с умыслом останавливался не на запятых, выкрикивал слова ненужные и проглатывал те, в которых был главный смысл, и делал, кажется, это, во-первых,...

5. Люди сороковых годов. Часть пятая. Глава VII. Петербургская гостья и Катишь

Входимость: 1. Размер: 17кб.

Часть текста: скакала день и ночь из Петербурга в Воздвиженское Мари. С ней ехал и сынок ее, только что еще выздоровевший, мальчик лет десяти. Когда экипаж начал, наконец, взбираться в гору, Мари не утерпела и, выглянув в окно кареты, спросила: - Это Воздвиженское? - Оно самое-с! - отвечал ямщик и что есть духу понесся. - Господи, как-то я его застану! - говорила Мари нерешительным голосом и вся побледнев при этой мысли. В Воздвиженском в это время Вихров, пришедши уже в себя и будучи только страшно слаб, лежал, опустив голову на подушки; худ и бледен он был, как мертвец, и видно было, что мысли, одна другой мрачнее, проходили постоянно в его голове. Он не спрашивал ни о том, что такое с ним было, ни о том - жива ли Груша. Он, кажется, все это сам уж очень хорошо знал и только не хотел расспросами еще более растравлять своих душевных ран; ходившей за ним безусыпно Катишь он ласково по временам улыбался, пожимал у нее иногда руку; но как она сделает для него, что нужно, он сейчас и попросит ее не беспокоиться и уходить: ему вообще, кажется, тяжело было видеть людей. Катишь, немножко уже начинавшая и обижаться таким...