Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "Э"

1. Взбаламученное море. Часть шестая. Глава 4. Рулетка

Входимость: 1. Размер: 14кб.

Часть текста: ей: -- Vous etes bien jolie, madame! Софи с улыбкой поблагодарила ее наклонением головы. Стоявший внизу обер-кельнер в белых штанах и белом галстухе, когда проходила она, закусив как-то губы и засунув палец в ключ, стал им колотить себя по ноге. Софи прямо подошла к Бакланову. -- Как ты хороша, однако, сегодня! -- невольно проговорил он. Софи, гордо закинув головку, подала ему руку. Чтобы нарядиться и выйти на водах на гулянье, она как будто была рождена для этого! Перед Конверсационною залой играла музыка. Софи и Бакланов сели. При этом обратила на них внимание даже одна, как впоследствии оказалось, владетельная особа, путешествующая инкогнито, которая несколько времени лорнировала их. Сидевший рядом с Софи молодой англичанин тоже каждый раз вспыхивал, когда она взглядывала на него. -- Allons dans la salle, -- сказал наконец Бакланов. Софи встала. -- Madame, votre gant, -- сказал англичанин, подавая ей уроненную перчатку. -- Merci, monsieur, -- сказала она, долго протянув эти слова. -- Madame est francaise? -- прибавил он совсем уже робко. -- Non, monsieur je suis russe, -- отвечала Софи. Англичанин в почтении склонил перед ней голову. В первой же великолепной зале, в которую они вошли, раздался радостный голос: -- Бакланов, Боже мой! Кого я вижу! Но Бакланов при этом дрогнул и даже побледнел. К ним подходил, с бородой, одетый совершенным франтом и, как видно, чище обыкновенного умывшийся Никтополионов. Софи невольно отняла руку от Бакланова и даже отошла от него. -- Скажите, пожалуйста! -- кричал между тем тот, подмигивая своим единственным глазом: -- вы совершенно пропали из К... -- Я был в Петербурге, в деревне, а теперь за границей, -- отвечал Бакланов, желая поскорее уйти от своего соотечественника. -- А у нас Бог знает какие слухи про вас! -- воскликнул Никтополионов и потом вдруг обратился к Софи. -- Il me semble, que j'ai l'honneur de voir madame...

2. Взбаламученное море. Часть пятая. Глава 9. Рассказы Венявиных

Входимость: 1. Размер: 5кб.

Часть текста: прибежали к нашим петербургским гостям, сильно взволнованные как приятным этим свиданием, так и вообще разными совершившимися в это время в городе и около происшествиями. Все поместились в комнате Софи, которая, чувствуя себя не совсем здоровою, сидела печальная и грустная, завернувшись в свою теплую, дорожную шаль. Венявины беспрестанно говорили один за другим и даже перебивали друг друга. -- Я не помещик, а чиновник; но это невозможно, невозможно! -- кричал Венявин, топорщась всем телом. -- Помещицу Коврову, -- подхватила его толстенькая и совершенно с ангельским лицом супруга: -- пошла она с девушкой в баню, трое мужиков подошли к окошку, да и смотрят. Она говорит: "Подите прочь!". Они пошли да колом дверь-то снаружи и приперли. Всю ночь в бане-то и просидела: кричала-кричала, никто в целой деревне не отпер! -- Да, да! -- подтвердил и муж. -- Она пришла к губернатору жаловаться, а он ей говорит: "Вы отсталая, говорит, женщина, крепостница!.." -- Да кто он, из моряков, что ли? -- спросил Бакланов. -- Из моряков. -- Ну, так вот что мне про него в Петербург рассказывали: у него с корабля упал матрос -- ему бросили там что-то такое, вытащили его, и он сейчас же велел дать ему сто линьков, зачем смел закричать, когда упал в воду; а теперь человеколюбивый эмансипатор. -- Я тебе говорю, братец! -- восклицал Бакланов. -- Нашего старика таки-удалили наконец! Нашли несовременным! -- продолжал Бакланов. -- Но ведь те лучше были, честнее, -- горячился Венявин: -- те ...

3. Аннинский Л. А.: Сломленный. 4. Гибель Никиты Безрылова...

Входимость: 1. Размер: 166кб.

Часть текста: для чтения" - фактически второе лицо в редакции после А. Дружинина. Параллельно он один из редакторов журнала "Искусство", из которого, впрочем, скоро выходит, именно потому, что с осени 1860 года становится главным редактором "Библиотеки...". Как ни относиться к этому детищу Сенковского, но "Библиотека для чтения" - толстый журнал с четвертьвековой историей, реальная сила в литературе, и вот эта сила - в руках Писемского. Он несколько необычно, несколько даже экзотично ведет себя в новой роли. Он вообще необычная фигура на петербургском фоне, и знает это. Он так и держится: прямодушный провинциал, широкая душа, независимый простак, прячущий за шуточками практическую сметку, острую наблюдательность и насмешливый трезвый ум, В свои сорок лет это плотный, видный мужчина, с большой головой и выразительной лепкой лица, в котором мемуаристы отмечают "интересную некрасивость", - эдакий "русак" с ленивыми движениями хлебосольного барина. Его костромской говор отдает почвенной, неиспорченной стариной. Его соленые шуточки рискованны даже на фоне весьма вольной, вольтерьянской манеры шутить, принятой в тогдашнем дворянском литературном кругу. Этот стиль свойствен и Некрасову, и Дружинину, и Боткину, и Григоровичу; молоденький Боборыкин, будущий знаменитый мемуарист, чувствует себя шокированным, услыша скабрезности из уст самого Тургенева. Чернышевский, Добролюбов - разночинцы, "чистюли", люди дела - бритвенно непримиримы к этому стилю; Писемский же всецело остается в его пределах, да еще и придает вольностям простодушный размах. В кружке Некрасова (еще не распавшемся) у него кличка: "Ермило". Теперь уже трудно установить, как она появилась и была ли тут первоначальная аналогия со скромным одописцем екатерининских времен Ермилом Костровым, или действовала легенда о знаменитом гуляке, но...

4. Плеханов С. Н.: Писемский. Глава VI. Литературная экспедиция

Входимость: 1. Размер: 87кб.

Часть текста: либеральной партии стоял великий князь Константин Николаевич, второй сын скоропостижно умершего Николая Павловича. Принявший скипетр российских государей Александр II находился под сильным влиянием своего младшего брата, который к моменту смены монархов занимал пост управляющего флотом и морским ведомством на правах министра... Новые веяния скоро дали о себе знать, и, пожалуй, первыми их ощутили писатели и издатели. Цензура, при том, что все руководства и уставы ее оставались в силе, заметно смягчилась. На страницах журналов стали появляться высказывания, исполненные того духа, который был взят на подозрение после европейских событий 1848 года. Великий князь Константин Николаевич давно уже питал расположение к литераторам - сословию, не пользовавшемуся доверием при его покойном отце. Многие из них были приняты в Мраморном дворце генерал-адмирала. Близкий приятель и земляк Писемского Алексей Потехин еще в 1854 году выступал здесь перед Константином Николаевичем и его гостями с чтением своей драмы "Суд людской - не божий". Должна была дойти очередь и до Алексея Феофилактовича - слава его, как непревзойденного чтеца своих сочинений, облетела все великосветские салоны столицы. Писемского приглашали наперерыв, и он, обычно прихватив с собой только что приехавшего "завоевывать" Петербург молодого актера Ивана Горбунова, отправлялся читать новые свои вещи, не пропущенные к напечатанию. Писатель основательно рассчитывал, что благосклонное внимание к его сочинениям со стороны сильных мира сего облегчит их прохождение сквозь цензурные рогатки. В первой половине 1855 года Алексей Феофилактович выступал с чтением "Плотничьей артели", принадлежащей к циклу "Очерков из крестьянского быта". Одновременно шла...