Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "Ю"

1. Комик. Глава I. Собрание любителей

Входимость: 2. Размер: 24кб.

Часть текста: ЛЮБИТЕЛЕЙ Нижеследующая сцена происходила в небольшом уездном городке Ж.. Аполлос Михайлыч Дилетаев, сидя в своей прекрасной и даже богато меблированной гостиной, говорил долго, и говорил с увлечением. Убедительные слова его были по преимуществу направлены на сидевшего против высокого, худого и косого господина, который ему возражал. Прочие слушатели были: молодая девица, чрезвычайно мило причесанная, - она слушала очень внимательно; помещавшийся невдалеке от нее толстый и плешивый мужчина, который тоже старался слушать, хоть и зевал по временам; наконец, четвертый - это был очень приятный и очень искренний слушатель; с самою одобрительною улыбкою он внимал то Аполлосу Михайлычу, то косому господину, смотря по тому, кто из них говорил. Были, впрочем, еще двое собеседников, но они совершенно не прислушивались к общему разговору, сидели вдали от прочих и, должно быть, пересмеивали тех. Это были: молодая дама, стройная и нарядная, и молодой человек, тоже стройный и одетый с большими претензиями на франтовство. Толстый мужчина был местный судья - Осип...

2. Григорьев А. А.: Реализм и идеализм в нашей литературе

Входимость: 1. Размер: 53кб.

Часть текста: вот как. Со смертию Байрона, Пушкина, Лермонтова, Мицкевича идеализм в искусстве кончился -- это были его последние могучие представители, последние, которые сообщали ему силу и обаяние. В чем заключались сущность, сила и обаяние их идеализма -- противополагаемого реализму современных нам писателей, мы не определили, да, может быть, даже полагаем, что и определять не стоит. В лиризме ли, то есть в некоторой сверхобычности (чтобы не сказать сверхъестественности) взгляда на жизнь (миросозерцания) и строя чувствований -- в способе ли изображения жизни чертами более широкими, чем подробными, и более синтетическими, чем аналитическими,-- в протесте ли, наконец, и тревожном недовольстве действительностию,-- неизвестно. Да и не все ли равно -- думаем мы! В лиризме, так в лиризме,-- в протесте, так в протесте! Дело в том, что "боги" отошли, а "божки" нам надоели своим чисто личным, иногда странным и капризным, иногда даже совершенно никому, кроме их самих, не понятным лиризмом. Нам надоели давно (и совершенно справедливо, можно прибавить) и "гордые страданья" 1 и "права проклятия" 2 поэтиков с голоса Лермонтова -- нам надоели и воспроизведения античных созерцаний и чувствований -- дошедшие, наконец, до наивного, но нисколько не забавного цинизма в стихах какого-нибудь г. Тура: мы и Майкова-то с его строгою красотою форм терпим только по старой вере и старой памяти. Нам надоели и тонко-капризные ощущения поэтов фаланги Гейне... 3 Нам надоели и анализы исключительных натур, поставленных в исключительные положения в повестях сороковых годов: они чуть что так же не смешны нам с их глубокими, мечтательно-затаенными или враждующими с каким-нибудь губернским или уездным мирком страстями, с их протестом против душной и грязной действительности, не понимающей их исключительных чувствований и положений -- как Звонские, Лидины и Гремины Марлинского... 4 Нам...

3. Еремин М. П.: Выдающийся реалист. Глава 4

Входимость: 1. Размер: 31кб.

Часть текста: М. П.: Выдающийся реалист. Глава 4 4 В лучшую свою пору талант Писемского развивался и мужал чрезвычайно стремительно. В середине 50-х годов каждое новое его произведение обнаруживало какие-то еще неизвестные стороны и грани его незаурядного дарования. Он пробовал свои силы в самых различных жанрах: писал повести и рассказы, романы и очерки, комедии и литературно-критические статьи. Но, как ни разнообразны были его интересы и возможности, к этому времени уже явно определилась его писательская "специальность". Превосходно владея формой рассказа и очерка, Писемский все-таки охотнее обращался к большим эпическим формам - к повести и особенно к роману, в котором наиболее свободно и непринужденно "укладывались" неисчерпаемые запасы его наблюдательности. Роман стал для него ведущим жанром еще и потому, что этого требовала главная тема его творчества. Те критики, которые на первых порах поспешили объявить его бытописателем помещичьей провинции, вскоре должны были убедиться в ошибочности такого заключения. В его творчестве тема частных, семейных отношений постепенно отходила на второй план и все большее значение приобретала тема общественных отношений людей. Естественно, что рано или поздно он должен был перейти от семейно-бытовой...

4. В водовороте. Часть третья. Глава VII

Входимость: 1. Размер: 25кб.

Часть текста: характера, она поспешила отогнать от себя это воспоминание и начала разговаривать с Жуквичем. - Вы знаете, что Оглоблин мне тоже отдал в лотерею свое оружие? сказала она ему. - Какое ж это оружие? - спросил Жуквич. - У него целая стена была увешана разными ружьями и саблями: я как-то посмеялась ему, что глупо, говорю, в настоящее время развешивать по стенам подобные вещи... Он мне теперь все это и презентовал. - У вас поэтому ж будет военная лотерея?.. - посмеялся Жуквич. - Военная и литературная, потому что Оглоблин пожертвовал мне еще всю почти свою библиотеку. - Всю библиотеку ж? - Да, до тысячи томов. - Но кому ж вы на столько вещей раздадите ваши билеты? - воскликнул Жуквич. - Розданы все! Розданы! - воскликнула с своей стороны Елена. Посмотрите, сколько тут денег! - присовокупила она, открывая перед Жуквичем ящик в своем столе, в котором было раскидано тысяч до семи. - Да, много ж, очень! - произнес тот, и у него при этом точно конвульсией подернуло все лицо. - Но где ж вы набрали столько желающих брать билеты? - присовокупил он. - Все мой бесценный Николя Оглоблин совершил это, по пословице: нет дурака, который не годился бы на какое-нибудь полезное дело. - О, да!.. - протянул Жуквич и опять кинул косвенный взгляд на ящик с деньгами, а затем, как бы не удержавшись, присовокупил несколько странным голосом и сам потупляясь при этом: - Такую ж большую сумму денег вы держите не в запертом ящике!.. - Но тут и замка совсем нет! - отвечала Елена. - А вот что, продолжала она: - возьмите вы их лучше себе: я вам же потом их передам. Жуквич вспыхнул весь в лице. - Но ловко ли это будет? - проговорил он. Голос его явно при этом трепетал. - Что тут неловкого?.. Никто и знать про то не будет, - возразила Елена. Жуквич чувствовал, кажется, что волнение его слишком было заметно, так что сам поспешил объяснить его. - Я ж даже смущен! - сказал он, беря себя за голову. - От мысли, что моим собратам будет послана...

5. Взбаламученное море. Часть вторая. Глава 17. Советничишка палатский

Входимость: 1. Размер: 9кб.

Часть текста: этого они сейчас ему канал открывают. Большая часть крестов, украшающих их грудь, даны им за подобные подвиги! Для ума и сердца вашего не ждите от этих людей ничего; но для телес и всей следующей к оным обстановки они бесценны. Если б автор был хоть сколько-нибудь значительное лицо, то, по слабости человеческой, он не ручается, чтобы не покровительствовал какому-нибудь подобному каналье. Точно так и Евсевий Осипович разумел и понимал Нетопоренка и, чтобы не держать его очень близко около себя, он сыскал ему место по другому ведомству, асессора в палате, а затем на место советника Нетопоренко сам уж перешагнул и так там укрепился, что, говорят, считался за образцового чиновника. Но он был не глуп: по какому-то чутью, в воздухе или даже из-под земли вынюхивая, он предчувствовал, что невдолге кругом него будет происходить совсем не то, что теперь происходит, и что звезда его померкнет окончательно и навсегда. Чтоб обеспечить себя на этот случай, он жил скопи-домом и сколачивал копейку на черный день. Бакланов чуть не задохнулся, всходя к нему по вонючей лестнице. Оборванная, грязная дверь, которую точно двадцать собак рвали, была не заперта. Нетопоренко только сейчас проснулся и, брившись, пильмя-пилил парня, которого он взял к себе будто бы затем, чтобы приучить его к письменной части, а в самом деле заставлял даже белье себе мыть. -- Эка шельма!.. неумоя!.. рыло поганое!.. -- говорил он. Малый не обращал никакого внимания на эти слова и молча обмахивал с грязной мебели пыль метелкой. -- К вам пришли-с, -- обернулся он наконец и сказал. -- Кто там? -- крикнул было Нетопоренко сердито, но, увидев, что входит хорошо одетый господин, сейчас же переменил тон. -- Извините меня, пожалуйста! -- говорил он, запахивая свой грязный халат. -- А дверь у тебя опять была не заперта! -- прибавил он, почти с судорогами в лице, парню. Но тот и этим нисколько не сконфузился: его упорно спокойное лицо как бы говорило: "Да, и завтра не запру, и добьюсь того, ...