Поиск по творчеству и критике
Cлово "COUSIN"
Входимость: 7. Размер: 48кб.
Входимость: 4. Размер: 23кб.
Входимость: 2. Размер: 27кб.
Входимость: 2. Размер: 16кб.
Входимость: 2. Размер: 18кб.
Входимость: 1. Размер: 49кб.
Входимость: 1. Размер: 34кб.
Входимость: 1. Размер: 20кб.
Входимость: 1. Размер: 22кб.
Входимость: 1. Размер: 19кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 7. Размер: 48кб.
Часть текста: генералу. Он любил, когда барина его посещали знатные особы. - Дома?.. - спросил Трахов. - У себя-с... пожалуйте!.. - поспешно ответил Прокофий. Генерал пошел было. - У нас же живет и Аделаида Ивановна, - счел за нужное присовокупить Прокофий. - Ах, я очень рад, что увижу кузину, - говорил генерал, идя в знакомую ему диванную. Бегушева он застал играющим в шахматы с графом Хвостиковым, который, как и на железной дороге, хотел было удрать, увидав Трахова; но удержался, тем более что генерал, поздоровавшись или, лучше сказать, расцеловавшись с Бегушевым, поклонился и графу довольно вежливо. Граф, с своей стороны, тоже ответил ему, с сохранением собственного достоинства, почтительным поклоном. Все уселись. - А с вами, кузен, живет и кузина Аделаида Ивановна? - сказал генерал Бегушеву. - Со мной!.. - проговорил тот. - Как ее здоровье? - Так себе, ничего!.. Скрипит. - Мы нынче все скрипим кое-как!.. - произнес генерал, проведя рукой по животу своему, и при этом парижские бульвары припомнились ему во всей своей прелести. - Именно все скрипим!.. - подтвердил граф Хвостиков, не могший удержаться, чтобы не заговорить с Траховым; а потом, говоря правду, он и скрипел более, чем кто-либо, - денежные обстоятельства его были даже более обыкновенного плохи: издание газеты с Долговым окончательно не удалось; та газета, где он фельетонствовал, отказала ему за то, что он очень сильно налгал в одном из фельетонов, и его даже тянули в суд за оскорбление. - Как поживает ваша жена? - спросил Бегушев, чтобы о чем-нибудь заговорить с...
Входимость: 4. Размер: 23кб.
Часть текста: ли, как хорош этот театр! - говорил он Бегушеву. - Нет, нехорош! - отвечал тот. Генерал был удивлен таким мнением. - Чем? - спросил он. - Пестро и линий ломаных много! - Да, но согласитесь, что и вид сундука, как у наших театров, не очень приятен! Бегушев на это ничего не ответил и пошел еще раз обходить кругом театр. Генерал тоже последовал за ним, но ему скоро сделалось это скучно. - Где вы завтракаете? - спросил он Бегушева. - Где придется! - отвечал тот. - В таком случае пойдемте вот тут недалеко к Адольфу Пеле, в недавно открытый ресторанчик - прелесть что такое! Бегушев согласился. В ресторанчике Адольфа Пеле, должно быть, очень хорошо знали генерала и бесконечно его уважали, потому что сейчас же отвели ему маленькое, но особое отделение. Усевшись там с Бегушевым, он произнес, с удовольствием потирая руки: - Вы, конечно, ничего не будете иметь против спинки молодого барашка? сказал он Бегушеву. - Напротив, я всегда за это блюдо! Генерал приказал приготовить сказанную спинку, пояснив при этом главному гарсону, что друг его, Бегушев, такой же, если не больший, гастроном, как и сам генерал. - О, один вид monsieur... (фамилию Бегушева француз не запомнил сразу)... вид monsieur говорит это. Баранья спинка скоро была подана. Генерал с классическим мастерством разрезал ее и одну половинку положил Бегушеву на тарелку, а другую себе. - Вы согласны, что парижская баранина - лучшая в мире? - говорил он. - Кавказская, по-моему, лучше!.. - сказал Бегушев. - Так!.. Так!.. Виноват, я и забыл это! - воскликнул генерал. - Вообще, mon cher, я очень счастлив, что встретил вас, - продолжал он, удовлетворив первое чувство голода. Бегушев поблагодарил его. - Я чрезвычайно люблю всех москвичей, даже самую Москву - грязноватую, конечно, но в которой в то же время есть что-то родное, близкое сердцу каждого русского человека! - Может быть, эта...
Входимость: 2. Размер: 27кб.
Часть текста: на Востоке: славянский вопрос все более и более начинал заинтересовывать общество; газеты кричали, перебранивались между собой: одни, которым и в мирное время было хорошо, желали мира; другие, которые или совсем погасали, или начинали погасать, желали войны; телеграммы изоврались и изолгались до последней степени; в комитеты славянские сыпались сотни тысяч; сборщицы в кружку с красным крестом появились на всех сборищах, торжищах и улицах; бедных добровольцев, как баранов на убой, отправляли целыми вагонами в Сербию; портрет генерала Черняева виднелся во всех почти лавочках. Все эти явления, конечно, влияли и на выведенных мною лиц, из которых, впрочем, главный герой мой, Бегушев, как бы совершенно этим не интересовался и упорно отмалчивался на все вопросы, которые делали ему многие, так как знали, что некогда он изъездил вдоль и поперек все славянские земли. Зато граф Хвостиков и Долгов, снова сблизившиеся, очень много говорили и, ездя неустанно во все дома, куда только их пускали, старались всюду внушать благородные и гуманные чувствования. За такие их подвиги одна газета пригласила их к сотрудничеству, открыв им целую рубрику, где бы они могли излагать свои мысли. Долгов, разумеется, по своей непривычке писать, не изложил печатно ни одной мысли; но граф Хвостиков начал наполнять своим писанием каждый номер, по преимуществу склоняя общество к пожертвованиям и довольно прозрачно намекая, что эти пожертвования могут быть производимы и через его особу; пожертвований, однако, к нему нисколько не стекалось, а потому граф решился лично на кого можно воздействовать и к первой обратился Аделаиде Ивановне, у которой он знал, что нет денег; но она, по его соображениям, могла бы пожертвовать какими-нибудь ...
Входимость: 2. Размер: 16кб.
Часть текста: нарушилось всякое родственное расположение. Хозаров донельзя взбесился на свою belle-mere и поклялся, во что бы то ни стало, выжить ее из дому, зная наперед, что ничем так не может досадить страстной матери. Для этой цели он первоначально перестал с Катериной Архиповной кланяться, говорить и даже глядеть на нее; но это не помогало: старуха жила по-прежнему и сама, с своей стороны, не обращала на зятя никакого внимания. Хозаров решился делать и говорить все назло ей: проговаривала ли она, что в комнате холодно, он нарочно отпирал форточку; если же она говорила, что слишком тепло, - в ту же минуту отворялись все душники; но Катерина Архиповна оставалась хладнокровна, и все эти проделки Сергея Петровича, направленные на личную особу тещи, не принесли желаемого успеха. Герой май решился мучить старуху тем, что стал при ней, на правах мужа, бранить Мари, которая была так еще молода, что даже не умела, с своей стороны, хорошенько отбраниваться и только начинала обыкновенно плакать. Этого...
Входимость: 2. Размер: 18кб.
Часть текста: для него самого предчувствию, оделся в свой вицмундир новый, в танцевальные выворотные сапоги и в серые, наподобие кавалерийских, брюки; напомадился, причесался и отправился. У Еспера Иваныча в городе был свой дом, для которого тот же талантливый маэстро изготовил ему план и фасад; лет уже пятнадцать дом был срублен, покрыт крышей, рамы в нем были вставлены, но - увы! - дальше этого не шло; внутри в нем были отделаны только три - четыре комнаты для приезда Еспера Иваныча, а в остальных пол даже не был настлан. Дом стоял на красивейшем месте, при слиянии двух рек, и имел около себя не то сад, не то огород, а скорей какой-то пустырь, самым гнусным и бессмысленным образом заросший чертополохом, крапивою, репейником и даже хреном. Павел по очень знакомой ему лесенке вошел в переднюю. Первая его встретила Анна Гавриловна с распухнувшими от слез глазами и, сверх обыкновения, совершенно небрежно одетая. - Что дяденька? - спросил Павел. - Започивал! - почти шепотом отвечала Анна Гавриловна. - Что такое с ним? - Удар: ручка и ножка отнялись, - отвечала Анна Гавриловна. - Господи боже мой! - произнес Павел. У Анны Гавриловны все мускулы в лице подергивало. - Марья Николаевна наша приехала! - проговорила она несколько повеселевшим тоном. - Слышал это я, - отвечал Павел, потупляясь; он очень хорошо знал, кто такая была Марья Николаевна. - Подите-ка, какая модница стала. Княгиня, видно, на ученье ничего не пожалела, совсем барышней сделала, - говорила Анна Гавриловна. - Она сейчас...
Входимость: 1. Размер: 49кб.
Часть текста: ПОВЕСТЬ А. Ф. ПИСЕМСКОГО Москва, 1851 г. Появление "Тюфяка" отдельным изданием, без всякого сомнения, есть новость, весьма приятная для публики. Еще живо впечатление, произведенное художественной повестью, еще публика и критика неравнодушны к этому явлению. Мы не говорим, чтобы все отзывы были безусловно в пользу "Тюфяка", этого и ожидать невозможно; по крайней мере не много литературных явлений могут похвалиться таким полным и общим сочувствием. Не часто являются в русской литературе произведения, приобретающие значительный успех; происходит ли это от того, что художественные произведения у нас в самом деле редки, или от того, что большинство читающей публики состоит у нас из людей развитых и в эстетическом отношении очень требовательных; во всяком случае тем ценнее успех "Тюфяка". Предоставляя себе право разобрать журнальные отзывы о нем в отделе журналистики, мы скажем здесь несколько слов от себя об этом произведении. Конечно, не совсем современно хвалить в журнале произведения своих сотрудников; но, с другой стороны, едва ли можно удержаться, чтобы не высказать некоторых собственных замечаний по поводу такой серьезной вещи. Критик ведь тоже человек, и у него тоже душа есть, и жаль было бы обязать его сочувствовать или негодовать по случаю только чужих произведений, а своих не трогать. При таком положении дела может случиться весьма курьезная вещь: известно, что теперь вся литература в журналах; случись, что в каком-нибудь журнале будет собираться все лучшее по изящной литературе, ему незачем будет держать критиков, потому что критиковать будет нечего; зато в другом журнале, в котором не бывает изящной литературы, уж останутся только одни критики, и работы им будет вдоволь; и таким образом произойдет настоящее...
Входимость: 1. Размер: 34кб.
Часть текста: ждала его в зале у окна и по обыкновению очень ему обрадовалась, взяла его за руку и посадила около себя. - Откуда ты сегодня такой нарядный? - сказала она. - Ниоткуда, - отвечал Калинович и потом, помолчав, прибавил: - У меня сейчас нечаянный гость был. - Кто такой? - спросила Настенька. Вместо ответа Калинович подал ей билет князя. Настенька, прочитав фамилию и приписку, улыбнулась. - Какая любезность! Только жалко, что не вовремя, - проговорила она. - Почему же не вовремя? - спросил Калинович. - Конечно, не вовремя! Когда напечатался твой роман, ты ни умнее стал, ни лучше: отчего же он прежде не делал тебе визитов и знать тебя не хотел? - Напротив, он был всегда очень любезен со мной, и я всегда желал с ним сблизиться. Человек он очень умный... Настенька сомнительно покачала головой. - Не знаю, - прибавила она, - я видела его раза два; лицо совершенно как у иезуита. Не нравится он мне; должно быть, очень хитрый. Калинович ничего не возражал и придал лицу своему такое выражение, которым как бы говорил: "Всякий может думать по-своему". Между тем Петр Михайлыч тоже возвратился домой и переодевался в своем кабинете. Услышав голос Калиновича, он закричал: - Калинович, вы здесь? - Здесь, - отвечал тот. - У вас гость был, князь заезжал к вам. - Знаю, - отвечал Калинович. - Что ж вы думаете сделать? - продолжал старик, входя. - Э! Да вот вы кстати и приоделись... Съездите к нему, сударь, сейчас же съездите! Подите-ка, как он вас до небес превозносит. - Зачем же сейчас? - вмешалась Настенька. - Не успел он завернуть, как и бежать к нему на поклон. Какое благодеяние оказал... это смешно! - Ужасно смешно! Много ты понимаешь! - перебил Петр Михайлыч. - Зачем ехать? - продолжал он. - А затем, что требует этого вежливость, да, кроме того, князь - человек случайный и может быть полезен Якову Васильичу. - Чем же он может быть полезен Якову Васильичу? Вот это интересно; этого я точно не...
Входимость: 1. Размер: 20кб.
Часть текста: дают гораздо больше значения, чем они стоят того, и что их точно те же должны быть отношения к писателю, как исполнителя - к композитору; они ничего не должны придумывать своего, а только обязаны стараться выполнить хорошо то, что им дано автором, - а ты знаешь наших авторов, особенно при нынешнем репертуаре. Вдруг тебе придется, например, выражать душу г. Кони [99] или ум г. Каратыгина [100] ; я бы умерла, кажется, с горя, если бы увидела когда-нибудь тебя на сцене в таких пьесах. Я полагаю, что актерство даже требует некоторой степени невежества, чтобы заучивать всякую чужую дребедень. Ты вспомни твое образование, вспомни данный тебе от бога замечательный талант писателя. Писатель ты, друг мой, а не актер!.. Я думаю, ты и театр-то любишь настолько, насколько это тебе нужно для представления и описания творимых тобою лиц. Занимайся лучше твоим расколом, наконец напиши что-нибудь, но об актерстве и не помышляй!" Вихров не утерпел и в первый раз, как пошел к Захаревским, взял это письмо и прочел его Юлии. Та закусила губки и несколько времени молчала. - Что ж, эта кузина ваша молода? - спросила она. Вихров в первый еще раз заговорил с ней о Мари. - Нет, - отвечал он. Юлия вздохнула несколько посвободнее. - Она, должно быть, очень умная женщина, - продолжала Юлия. - О, какая еще умница! - воскликнул Вихров. - Главное, образование солидное получила; в ...
Входимость: 1. Размер: 22кб.
Часть текста: - решил Павел и приехал к сестре. Но ему, как мы видели, не удалось этого сделать. С расстроенным духом возвратился он домой и целую почти ночь не спал. "Что, если она его любит, если эти сплетни имеют некоторое основание?" - думал Павел и, сам не желая того, начинал припоминать небольшие странности, которые замечал в обращении сестры с Бахтиаровым. Так, например, Лизавета Васильевна, не любившая очень карт, часто и даже очень часто садилась около мужа в то время, как тот играл с своим приятелем, и в продолжение целого вечера не сходила с места; или... это было, впрочем, один только раз... она, по обыкновению как бы совершенно не замечавшая Бахтиарова, вдруг осталась с ним вдвоем в гостиной и просидела более часа. Павел в это время под диктовку Масурова переписывал какую-то бумагу в соседней комнате, и когда он вошел, то заметил на лицах обоих собеседников сильное волнение; видно было, что они о чем-то говорили, но при его появлении замолчали, и потом Бахтиаров, чем-то расстроенный, тотчас же уехал, а Лизавета Васильевна, ссылаясь на обыкновенную свою болезнь головную боль, улеглась в постель. Размышления Павла были прерваны приездом Лизаветы Васильевны, которая прошла прямо к нему в комнату. Увидя сестру, он несколько смешался. Ему предстояло рассказать ей все, что говорила тетка; но герою моему, как уже, может быть, успел заметить читатель, всегда было трудно говорить о том, что лежало у него на сердце. Лизавета Васильевна вошла с веселым лицом и, почти ни слова не говоря, подала Павлу какое-то письмо. Бешметев, ничего не подозревая, начал читать и, прочитав, весь растерялся: лицо его приняло такое странное и даже смешное выражение, что Лизавета Васильевна не могла удержаться и расхохоталась. - Что с...
Входимость: 1. Размер: 19кб.
Часть текста: тоже обмундировал с головы до ног. Хвастанью последнего, по этому поводу, пределов не было. Горничную Клеопатры Петровны он, разумеется, сию же минуту выкинул из головы и стал подумывать, как бы ему жениться на купчихе и лавку с ней завести. Чтобы кататься по Москве к Печкину, в театр, в клубы, Вихров нанял помесячно от Тверских ворот лихача, извозчика Якова, ездившего на чистокровных рысаках; наконец, Павлу захотелось съездить куда-нибудь и в семейный дом; но к кому же? Эйсмонды были единственные в этом роде его знакомые. Мари тоже очень разбогатела: к ней перешло все состояние Еспера Иваныча и почти все имение княгини. Муж ее был уже генерал, и они в настоящее время жили в Парке, на красивой даче. - Ну, Яков, завтра ты мне рысачка получше давай! - сказал Вихров, когда Яков вечером пришел в горницу чай пить. Павел всегда его этим угощал и ужасно любил с ним разговаривать: Яков был мужик умный. - Дадим-с, - отвечал тот. - Завтра мы с тобой поедем в Парк к одной барыне-генеральше; смотри, не ударь себя лицом в грязь, - продолжал Вихров и назвал при этом и самую дачу. - Слушаю-с, - проговорил Яков и на другой день действительно приехал на таком рысаке, в такой сбруе и пролетке, что Павел вскрикнул даже от удовольствия. - Ну-с, Яков Петрович, - сказал он, усаживаясь в пролетке, - какого это завода конь? - Мосоловского, - отвечал Яков, сидя прямо и внимательно поглядывая на лошадь, которая сердито рыла копытом землю. - Трогай! Надеюсь, что на Тверской мы всех перегоним, - проговорил Павел. Яков тронул: лошадь до самой Тверской шла покорной и самой легкой рысцой, но, как въехали на эту улицу, Яков посмотрел глазами, что впереди никто очень не мешает, слегка щелкнул только языком, тронул немного вожжами, и рысак начал забирать; они обогнали несколько колясок, карет, всех попадавшихся извозчиков, даже самого обер-полицеймейстера; у Павла в глазах даже зарябило от быстрой езды, и ...