Поиск по творчеству и критике
Cлово "JOUR"
Входимость: 2. Размер: 22кб.
Входимость: 1. Размер: 9кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 2. Размер: 22кб.
Часть текста: можем зарезать, зарезаться, застрелить, застрелиться, но ходить по берегу ручья с цветком в руке и вздыхать - не станем! У нас девушка, кинутая своим любовником, поет: Изведу себя я не зельем и не снадобьем, Изведу я горючьими слезами. Другая, любовница разбойника, говорит, что ей в тюрьме быть: А за то ль, про то ль, Что пятнадцати лет на разбой пошла. Я убила парня белокурова, Из груди его сердце вынула, На ноже сердце встрепенулося, А я ж млада усмехнулася! Совсем уж мы не сентиментальный народ: мы - или богатыри, или зубоскалы. Но в нашем читающем обществе сентиментальность была. Сам ядовитый Вигель{368} - читатель, конечно, прочел его умные записки - был, сколько можно заметить, не чужд этого фальшивого чувства. Прекрасным тогда все восторгались. Франты того времени обожали даже это прекрасное в себе подобных, и это обожание, положительно можно сказать, шло в нашем обществе рука об руку с сентиментальностью. Выбранные мною экземпляры, кажется, довольно ярки и рельефны для выражения того, что я хочу сказать. Матушка моя, не знаю почему, всегда очень любила, чтобы я знакомился с женщинами умными. - Друг мой, - говорила она мне однажды с лукавой нежностью, - когда ты сделаешь для меня это одолжение и съездишь к Доминике Николаевне? Доминика Николаевна, девица лет сорока шести, была большая любительница читать книги и жила у себя в...
Входимость: 1. Размер: 9кб.
Часть текста: Николаевна, показывавшая к ней такую пылкую дружбу, как будто бы охладела. Семь платьев ее очень хорошо были известны всем ее знакомым, а сшить в нынешнем году еще новое, она знала, нет ни малейшей возможности, а между тем блистать в обществе нарядами и общим вниманием к себе -- как это приятно! Соня даже не слыхала, чтобы что-нибудь могло быть лучше этого. Тысячи планов приходили в голове ее, чтобы как-нибудь все это поправить и устроить. -- Что это вы? А? Как вам не стыдно? -- говорил Яков Назарович, входя к Надежде Павловне. Та, закутавшись в свой синелевый платок, села на постели. -- Умираю! -- произнесла она, хватая себя за грудь. -- Полноте, чтой-то! -- хотел ее утешить Яков Назарович, садясь невдалеке от нее. -- Да, батюшка, я не о себе! -- воскликнула капризно Надежда Павловна: -- давно мне, окаянной, пора на тот свет. А вот о Соне, -- что с нею будет, когда я умру? -- Замуж выдавать надо! -- сказал полусерьезно и полушутя Яков Назарович. -- Рада бы я была, Господи, как! -- проговорила, разведя руками, Надежда Павловна. -- Да где нынче женихов-то возьмешь! Где они, прах их знает! -- Да хоть бы я!.. Как это вы, сударыня, при женихе, молодом человеке, такие речи говорите! -- шутил Яков Назарович. -- Женишься ли уж ты? -- сказала ему тоже в шутку Надежда Павловна. Она была очень дружна с Яковом Назаровичем и постоянно говорила ему "ты". -- Попробуйте только, отдайте! -- повторил старый холостяк. Лицо его начинало краснеть, пот градом выступал на лбу. Надежда Павловна усмехнулась. -- Не знаю, правду ли ты говоришь, или шутишь? -- произнесла она. -- Какое шучу!.. Давно уж влюблен! -- Слышала это я... И Надежда Павловна сомнительно покачала головой. Якова Назаровича точно кто кольнул в спину. Он привскочил с места. -- Так что же? -- заговорил он каким-то необыкновенно одушевленным голосом: -- состояние, слава богу, у меня есть... Всех бы вас я устроил. Что мне оставаться холостяком-то... Надоели уж эти Миликтрисы-то!.. -- Чтобы ни...