Поиск по творчеству и критике
Cлово "POSTE"
Входимость: 1. Размер: 27кб.
Входимость: 1. Размер: 8кб.
Входимость: 1. Размер: 4кб.
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 27кб.
Часть текста: большие номера. Гаускнехт сначала исполнился удивления, услышав от Антипа Ильича не то немецкие, не то какие-то неизвестные слова; но эти же самые слова повторил ему Егор Егорыч. - А, понимаю! - воскликнул тогда гаускнехт и повел моих путников через ворота на двор, на котором развешаны были окорока, ветчины, колбасы, туловище дикой козы, а также сидели две краснощекие немки и чистили картофель. По не совсем новой, но чисто вымытой лестнице Марфины взобрались во второй этаж, где выбрали себе три номера, один - самый большой - для Сусанны Николаевны, другой - поменьше - Егору Егорычу и третий - еще поменьше - Антипу Ильичу. Гаускнехт, громадный и сильный мужик, едва смог в несколько приемов перетаскать из кареты в номера многообильный багаж Марфиных и, заключив из этого, что приехавшие иностранцы были очень богатые господа, возвестил о том хозяину своему, обыкновенно сидевшему в нижнем отделении отеля и с утра до ночи евшему там или пившему с кем-либо из друзей своих. Хозяин, в свою очередь, не преминул сам войти к новоприбывшим и почтительно просил их записать свои фамилии в номерной книге, в каковой Егор Егорыч и начертал: "Les russes: collonel Marfin, sa femme et son ami" [Русские: полковник Марфин, его жена и друг (франц.).]. Удовлетворившись этим, хозяин отеля спросил: как господам русским угодно обедать, у себя ли в номерах, или в общей зале за табльдотом [102] . - За табльдот...
Входимость: 1. Размер: 8кб.
Часть текста: птицы и точно восхищались тем, что видели. Бакланов толковал о Руссо, о том, как этот философ желал возвратить человечество к более естественному и натуральному состоянию. -- Что за глупости! -- сказала ему на это Софи. Потом он объяснил ей, как madame Варран и из каких побудительных причин полюблила юного и мечтательного Руссо. -- Что за гадости! -- сказала на это Софи. Они долго потом, почти до самых сумерек, гуляли рука об руку. Софи, впрочем, была более скучна, чем весела. На другой день она решительно отказалась итти гулять, говоря, что ей не очень здоровиться; но, оставшись одна, сейчас же заперла дверь и написала французскую записочку: "Si vous voulez me vour, je serai a Paris dans une semaine et je m'arreterial a l'hotel de Bade. "Sophie Leneff". На конверте она обозначила: "a Paris, monsieur Plumboque, poste restante". Запечатав письмо с своею обычною, несколько лукавою физиономией, она спросила у горничной, где почта и сама сходила и отнесла его. Бакланов, желая показать, что ему ужасно весело в Веве, целое утро ходил по окрестностям, но на самом деле ему под конец стало очень скучновато. Красота природы пригляделась, а другим ничем он не был связан с представляющейся ему жизнью. Впрочем, возвратясь домой, он уговорил Софи съездить покататься на лодке. Они поехали. Вдали виднелась башня. -- Знаешь ли, Софи, какая это знаменитая башня? -- спросил ее Бакланов. -- Нет! -- Это Шильонский замок! Софи из этого названия ничего не поняла. -- Да...
Входимость: 1. Размер: 4кб.
Часть текста: несколько таинственною и робкою походкой. -- Ayez la complaisance, monsieur, de me dire ou est la poste? -- обратилась она к одному человеку. Тот сделал какую-то мину из лица, развел руками и прошел мимо. Софи сконфузилась и обратилась в более уже пожилому мужчине (по белому галстуху она догадалась, что это должен быть пастор). -- Montrez-moi votre lettre! -- сказал ей тот почти строгим голосом. Софи робко подала ему письмо. -- A Petersbourg, monsieur Petzoloff! -- произнес вслух немец. Софи все это время обертывалась, как бы боясь, чтобы не подслушал кто. -- Voila! -- произнес пастор и тут же опустил письмо в прибитый перед самыми их глазами ящик. Софи поблагодарила его милым наклонением головы и прошла в сад. Сначала она села на одну из лавочек, с целью помечтать. Помечтала и пошла потом ходить. Походила, остановилась и с большим вниманием посмотрела на один из открывавшихся видов. Снова села. Скука ясно была видна на ее лице. Она встала и пошла из сада по улице, остановилась перед одною церковью, полюбовалась и хотела-было внутрь зайти, но заперто! Сойдя со ступеней храма, она вошла не то в лавочку, не то в аптеку, купила там мыла и духов; но, отойдя немного от лавочки и понюхав духи, бросила их на тротуар: такие они были гадкие! Далее она решительно не знала, что с собой делать, и возвратилась на Брюлевскую террасу. Всего еще было 12 часов. Через полчаса, впрочем, явился туда и Бакланов, запыленный и усталый. Он поутру прямо и проворно прошел в галлерею; в двух комнатах останавливался перед каждою картиной, справляясь с каталогом, делал глубокомысленную мину, записывал у себя что-то такое в книжке; в третьей начал он хвататься за голову; с каталогом уж более не справлялся, и наконец следующие комнаты прошел совершенно быстро и сел против Мадонны. Потом вдруг вскочил, как бы вспомнив что-то, и вышел снова в прежние комнаты, снова начал ...
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Часть текста: Писемского Тургеневу И. С. - 19 августа 1875 г. И. С. ТУРГЕНЕВУ{587} [19 августа 1875 г., Москва]. Поварская, Борисоглебский пер., свой дом. IX 18--75. 19 Мой дорогой Иван Сергеевич! Вот уже полтора месяца почти, как я в Москве. В Берлине пробыл всего только две недели, и мы из оного вместе с П. В. Анненковым тронулись в Питер, из которого я через день отбыл в Москву. Павел Васильевич проезжал через Москву в деревню и вот уже более недели, как проехал обратно за границу. Все свое длинное путешествие он совершил вполне здоровым. Как-то ваше здоровье? Напишите об себе! Вместе с этим письмом посылаю Вам стихотворения Алмазова{588}, вам преподнесенные. Напишите мне, как они вам понравятся. Павел Васильевич от некоторых в восторге. Я, кажется, писал вам, что, по письму вашему, я был у Юльана Шмидта{588}, но по подлейшему моему неведению иностранных языков беседа наша не могла быть очень одушевлена и продолжительна. Он мне показался истым и немножко даже грубоватым немцем! Виделся также и с Кайслером, который мне между прочим сказал, что было переведено под именем "Das ausgewuhlte Meer" мое "Взбаламученное море" и напечатано года три тому назад в газете "Poste", но я этой газеты нигде уже в Берлине найти не мог. Сын мой остался в Берлине и несказанно меня утешает и своими частыми письмами и тем, что много занимается и работает над диссертацией. Да хранит вас бог. Остаюсь, дружески пожимая вашу руку,...