Поиск по творчеству и критике
Cлово "BONNE"
Входимость: 2. Размер: 20кб.
Входимость: 1. Размер: 29кб.
Входимость: 1. Размер: 26кб.
Входимость: 1. Размер: 27кб.
Входимость: 1. Размер: 25кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 2. Размер: 20кб.
Часть текста: тем более, что жили они почти уединенно. У них только бывали Белавин и молодой студент Иволгин. Первого пригласил сам Калинович, сказав еще наперед Настеньке: "Я тебя, друг мой, познакомлю с одним очень умным человеком, Белавиным. Сегодня зайду к нему, и он, вероятно, как-нибудь вечерком завернет к нам". Настеньке на первый раз было это не совсем приятно. - Нет... я не выйду, - сказала она, - мне будет неловко... все, как хочешь, при наших отношениях... Я лучше за ширмами послушаю, как вы, два умные человека, будете говорить. - Вот вздор какой! С таким развитым и деликатным человеком разве может быть неловко? - возразил Калинович и ушел. В это самое утро, нежась и развалясь в вольтеровском кресле, сидел Белавин в своем кабинете, уставленном по всем трем стенам шкапами с книгами, наверху которых стояли мраморные бюсты великих людей. Перед ним на столе валялись целые кипы всевозможных журналов и газет. От нечего ли делать или по любви к подобному занятию, но только он с полчаса уже играл хлыстом с красивейшим водолазом, у которого глаза были, ей-богу, умней другого человека и который, как бы потешая господина, то ласково огрызался, тщетно стараясь поймать своей страшной пастью кончик хлыста, то падал на мягкий ковер и грациозно начинал кататься. Вошел ...
Входимость: 1. Размер: 29кб.
Часть текста: Приехала Лизавета Васильевна. Павел только через неделю, и то опять слегка, рассказал сестре о встрече с своею московскою красавицей; но Лизавета Васильевна догадалась, что брат ее влюблен не на шутку, и очень этому обрадовалась; в голове ее, в силу известного закона, что все сестры очень любят женить своих братьев, тотчас образовалась мысль о женитьбе Павла на Кураевой; она сказала ему о том, и герой мой, хотя видел в этом странность и несбыточность, но не отказывался. Страшно и отрадно становилось ему, когда он начинал думать, что эта девушка, столь прекрасная и которая теперь так далека от него, не только полюбит его, но и отдастся ему в полное обладание, будет принадлежать ему телом и душой, а главное, душой... Как все это отрадно и страшно! Впрочем, Павел все это только думал, сестре же говорил: "Конечно, недурно... но ведь как?.." Со времени появления в голове моего героя мысли о женитьбе он начал чувствовать какое-то беспокойство, постоянное волнение в крови: мечтания его сделались как-то раздражительны, а желание видеть Юлию еще сильнее, так что через несколько дней он пришел к сестре и сам начал просить ее ехать с ним в собрание, где надеялся он встретить Кураевых. Лизавета Васильевна с удовольствием согласилась: ей самой очень хотелось видеть Юлию. Но здесь явилась новая забота: Павел боялся показаться в собрание и несколько раз был готов отказаться от своего намерения; даже мороз пробегал по телу при одной мысли, как неловко и неприятно...
Входимость: 1. Размер: 26кб.
Часть текста: в угол. К удивлению многих, комик явился во фраке, в белой манишке, с причесанными волосами и совершенно уж не пьяный. - Милости прошу! - проговорил хозяин, вставая. - Здесь вы видите все поклонников Мельпомены, и потому знакомиться нечего; достаточно сказать этого слова - и, стало быть, все мы братья. Господин Рымов! - прибавил Аполлос Михайлыч прочим гостям, из коих некоторые кивнули гостю головой, а Юлий Карлыч подал ему руку. - Прошу присесть, - продолжал Дилетаев, указывая на ближайший стул. Между нами нет только нашего великого трагика, Никона Семеныча. Он, вероятно, переделывает свою поэму; но мы все-таки начнем маленькую репетицию по ролям, в том порядке, как будет у нас спектакль. Сначала моя комедия "Исправленный повеса", потом вы прочтете нам несколько сцен из "Женитьбы", и, наконец, Никон Семеныч продекламирует своим громовым голосом "Братья-разбойники"; Фани протанцует качучу, а Дарья Ивановна пропоет. На такое распоряжение хозяина никто не отвечал. Дарья Ивановна пересмехнулась с Мишелем, судья сделал гримасу, Юлий Карлыч потупился, комик отошел и сел на дальний стул. Аполлос Михайлыч роздал по экземпляру своей комедии Матрене Матвевне и Фани. - Пожалуйста, Матрена Матвевна, не сбивайтесь в репликах, то есть: это последние слова каждого лица, к которым надобно очень прислушиваться. Это главное правило сценического искусства. "Театр представляет богатый павильон на одной из парижских дач". Вам начинать, Матрена Матвевна! Вдова начала: - Действие первое. Явление первое. - Позвольте, почтеннейшая! Зачем уж это читать? - перебил хозяин. - Это все знают. Начинайте с слова: "Ах, да!". - Сейчас, сейчас,...
Входимость: 1. Размер: 27кб.
Часть текста: она всегда с удовольствием разрешала ему; а тут он ехал просвещать своего друга историческими древностями. День был превосходнейший. Барон решительно наслаждался и природой, и самим собой, и быстрой ездой в прекрасном экипаже; но князь, напротив, вследствие утреннего разговора с женой, был в каком-то раздраженно-насмешливом расположении духа. Когда они, наконец, приехали в Москву, в Кремль, то барон всеми редкостями кремлевскими начал восхищаться довольно странно. - Как это мило! - почему-то произнес он, останавливаясь перед царь-колоколом. - Что же тут милого? - спросил его князь удивленным голосом. - То есть интересно, хотел я сказать, - поправился барон и перед царь-пушкой постарался уже выразиться точнее. - C'est magnifique! [Это великолепно! (франц.).] - проговорил он, надевая пенсне и через них осматривая пушку. - Magnifique еще какой-то выдумал! - сказал князь, покачав головой. - Ах, кстати: я, не помню, где-то читал, - продолжал барон, прищуривая глаза свои, - что в Москве есть царь-пушка, из которой никогда не стреляли, царь-колокол, в который никогда не звонили, и кто-то еще, какой-то государственный человек, никогда нигде не служивший. - Ты это у Герцена читал, - сказал ему князь. - Так, так!.. Да, да! - подтвердил с удовольствием барон. - Этот Герцен ужасно какой господин остроумный, - присовокупил он. - Он и побольше, чем остроумный, - заметил каким-то суровым голосом князь. - Конечно, конечно! - согласился и с этим барон. В Оружейную палату князь повел его мимо Красного крыльца и соборов. Барон заглянул в дверь Успенского собора и проговорил: "Святыня русская!" Перед вновь вызолоченными главами Спаса-на-Бору он снял даже шляпу и перекрестился; затем, выйдя на набережную и окинув взором открывшееся Замоскворечье, воскликнул: "Вот она, матушка Москва!" Все эти казенные и стереотипные...
Входимость: 1. Размер: 25кб.
Часть текста: производили на него экипажи, трехтысячные шубы и, наконец, служащий, мундирный Петербург. Он не мог видеть без глубокого сердечного содрогания, когда выходил из какого-нибудь присутственного здания господин еще не старых лет, в крестах, звездах и золотом камергерском мундире. Кроме уж этих прихотливых и честолюбивых желаний, впереди восставал еще более существенный вопрос: деньги, привезенные Настенькой, конечно, должны были прожиться в какой-нибудь год, но что потом будет? Калинович ниоткуда и ничего не получал. Презрение и омерзение начинал он чувствовать к себе за свое тунеядство: человек деятельный по натуре, способный к труду, он не мог заработать какого-нибудь куска хлеба и питался последними крохами своей бедной любовницы - это уж было выше всяких сил! Чтоб что-нибудь, наконец, предпринять, он решился, переломив самолюбие, послать к Зыкову повесть, заклиная напечатать ее и вообще дать ему работу при журнале. Лично сам Калинович не в состоянии был доставить свое творчество и выслушать, может быть, от приятеля еще несколько горьких уроков; но, чтоб извинить себя, он объяснил, что три месяца был болен и теперь еще никуда не выходит. В ответ на это он получил письмо с черной печатью. Адрес был написан женской рукой и весь смочен слезами. Ему отвечала жена Зыкова: "Друга вашего, к которому вы пишете, более не существует на свете: две недели, как он умер, все ожидая хоть еще раз увидеться с вами. С просьбой вашей я не знаю, что делать. Не хотите ли, чтоб я послала ваше сочинение к Павлу Николаичу, который, после смерти моего...