Поиск по творчеству и критике
Cлово "ELLE"
Входимость: 4. Размер: 20кб.
Входимость: 3. Размер: 32кб.
Входимость: 2. Размер: 29кб.
Входимость: 1. Размер: 30кб.
Входимость: 1. Размер: 27кб.
Входимость: 1. Размер: 16кб.
Входимость: 1. Размер: 24кб.
Входимость: 1. Размер: 27кб.
Входимость: 1. Размер: 20кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 4. Размер: 20кб.
Часть текста: никак не могло выпасть на долю моих влюбленных, так как они видались постоянно в присутствии Елизаветы Петровны, которая в последнее время очень за ними стала присматривать. Сия опытная в жизни дама видела, что ни дочь нисколько не помышляет обеспечить себя насчет князя, ни тот нимало не заботится о том, а потому она, как мать, решилась, по крайней мере насколько было в ее возможности, не допускать их войти в близкие между собою отношения; и для этого она, как только приходил к ним князь, усаживалась вместе с молодыми людьми в гостиной и затем ни на минуту не покидала своего поста. Напрасно те при ней читали и разговаривали о совершенно неинтересных для нее предметах, - она с спокойным и неподвижным лицом сидела и вязала. Выведенная всем этим из терпения, Елена даже раз сказала князю: "Пойдемте в мою комнату, там будет нам уединеннее!" - "И я с вами пойду!" - проговорила при этом сейчас же госпожа Жиглинская самым кротким голосом. - "Но вам скучно будет с нами?" - возразила было ей дочь. - "Нет, ничего!" - отвечала старуха с прежнею кротостью. Все это довело в князе страсть к Елене почти до безумия, так что он похудел, сделался какой-то мрачный, раздражительный. В одно из воскресений князь обедал у кузины своей Анны Юрьевны. Анна Юрьевна была единственная особа из всей московской родни князя, с которою он не был до неприличия холоден, а, напротив того, видался довольно...
Входимость: 3. Размер: 32кб.
Часть текста: на свете куаферов и косметиков, то женщинам ее лет на божий свет нельзя было бы показываться. Барон тоже сидел с ней; он был в совершенно домашнем костюме, без галстука, в туфлях вместо сапог и в серой, с красными оторочками, жакетке. Лакей вошел и доложил: - Николай Гаврилыч Оглоблин! Анна Юрьевна взглянула на барона. - Принимать или нет? - проговорила она, как бы спрашивая его. - Отчего не принимать? Примите!.. Дайте только мне уйти, - отвечал барон и поднялся с своего места. - Проси! - сказала Анна Юрьевна лакею. Тот пошел. Барон между тем ушел в соседнюю комнату и оттуда, по особой винтовой лестнице, спустился вниз. Вошел Оглоблин: это был еще молодой человек с завитой в мелкие-мелкие барашки головой и с выпуклыми глазами, тоже несколько похожими на бараньи; губы и ноги у него были толстые и мясистые. По происхождению своему Оглоблин был даже аристократичнее князя Григорова; род его с материнской стороны, говорят, шел прямо от Рюрика; прапрадеды отцовские были героями нескольких битв, и только родитель его вышел немного плоховат, впрочем, все-таки был сановник и слыл очень богатым человеком; но сам Николя Оглоблин оказывался совершенной дрянью и до такой степени пользовался малым уважением в обществе, что, несмотря на то, что ему было уже за тридцать лет, его и до сих пор еще называли monsieur Николя, или даже просто Николя. Он...
Входимость: 2. Размер: 29кб.
Часть текста: на цыганок; но те, по крайней мере, женщины страстные; а ведь наша баба - колода неотесанная: к ней с какой хочешь относись страстью, она преспокойно в это время будет ковырять в стене мох и думать: подаришь ли ты ей новый плат... И в подобное полуживотное влюбиться? Чеглов (с досадой). Что ж ты мне все этой любовью колешь глаза? Какое бы ни было вначале мое увлечение, но во всяком случае я привык к ней; наконец, я честный человек: мне, бог знает, как ее жаль, видя, что обстоятельства располагаются самым страшным, самым ужасным образом. Золотилов. Ничего я в твоих обстоятельствах не вижу ни страшного, ни ужасного. Чеглов. А муж теперь пришел: кажется, этого достаточно! Золотилов. Что ж такое, что пришел? Чеглов. Как что такое? Ты после этого отнимешь у этих людей всякое чувство, всякой смысл? Должен же он узнать? Золотилов. Ну, и узнает и очень еще, вероятно, будет доволен, что господин приласкал его супругу. Чеглов (делая нетерпеливое движение). Это вы бываете довольны, когда у вас берут жен кто повыше вас, а не мужики. Золотилов. Да... ну, я этого не знаю. Во всяком случае, если бы твой риваль даже и рассердился немного, ну, поколотит ее, может быть, раз-другой. Чеглов. Не говори так, бога ради, Сергей Васильич: к больным ранам нельзя так грубо прикасаться. У меня тут, наконец, ребенок есть, моя...
Входимость: 1. Размер: 30кб.
Часть текста: удовлетворения этого, может быть, мимолетного желания, она требовала, чтобы князь ломал и рушил в себе почти органически прирожденное ему чувство. "Положим даже, - рассуждал он, - что и в Елене этот польский патриотизм прирожденное ей чувство, спавшее и дремавшее в ней до времени; но почему же она не хочет уважить этого чувства в другом и, действуя сама как полька, возмущается, когда князь поступает как русский". Далее затем в голове князя начались противоречия этим его мыслям: "Конечно, для удовлетворения своего патриотического чувства, - обсуживал он вопрос с другой стороны, - Елене нужны были пятнадцать тысяч, которые она могла взять только у князя, и неужели же она не стоила подобного маленького подарка от него, а получив этот подарок, она могла располагать им, как ей угодно?.. Эти пятнадцать тысяч ему следовало бы подарить!" - решил князь мысленно; но в то же время у него в голове сейчас явилось новое противоречие тому: "Этими пятнадцатью тысячами дело никак бы не кончилось, - думал он, Елена, подстрекаемая Жуквичем, вероятно, пойдет по этому пути все дальше и дальше и, чего доброго, вступит в какой-нибудь польский заговор!" Князь был не трус, готов был стать в самую отчаянную и рискованную оппозицию и даже с удовольствием бы принял всякое политическое наказание, но он хотел, чтоб это последовало над ним за какое-нибудь дорогое и близкое сердцу его дело. Стоять же за польщизну [56] , или, лучше сказать, за польскую шляхту и ксендзов, он считал постыдным для себя. Живя уже несколько дней в Петербурге, князь почти не выходил из своего номера и только в последнее утро съездил на могилу к Марье...
Входимость: 1. Размер: 27кб.
Часть текста: худощавый и задумчивый мужчина с длинным носом. Рыков, молодой гатчинский офицер. Капитан-исправник, краснорожий, в отставном военном мундире. Подьячий, как и следует быть подьячему. Управитель князя Платона Илларионовича, ходит в немецком камзоле, кафтане, треугольной шляпе, видом похож на немецкого пастора. Шут Кадушкин, до неистовства не любит, когда его "теленком" называют. Дворецкий. Ульяша, горничная. Карлица, какой и следует быть карлице. Митрич, старый садовник; человек умный, но хвастун и лгун; очень любит болтать. Филька, молодой садовник, малый работящий, притворяется только, что думает, а совершенно не может этого. Сарапка, горбатый, кривобокий и очень злой. Буфетчик, официант и охотники. Действие происходит в поместье князя Платона Илларионовича Имшина в 1797 году. ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ В огромном каменном доме князя Платона Илларионовича боскетная, с зеркалами, вделанными в стены и задрапированными с краев нарисованною зеленью; мебель тяжелая из красного дерева и обитая ярким желтым штофом. На одной стороне сцены огромный камин с стоящими на нем затейливыми часами; на другой стороне горка с фарфоровыми куклами и статуэтками. На потолке висит хрустальная люстра, тоже с зеленью из крашеной жести. На задней стене два портрета: императора Павла и Вольтера; на двух других стенах развешаны картины эротического содержания. ЯВЛЕНИЕ I Князь Платон Илларионович, в дорожном мундире, но с полным комплектом крестов, звезд и лент, в лосинах и ботфортах, в парике с косою в кошельке, сидит в креслах. Княгиня Настасья Петровна, в прическе "узел Аполлонов", в узеньком и с буфами на рукавах платье, сидит в других креслах рядом с мужем. Несколько поодаль помещается князь Сергей Илларионович в щеголеватом немецком кафтане и камзоле, с...
Входимость: 1. Размер: 16кб.
Часть текста: не фронтоны-с, а коровьи соски, которыми изукрасилась ваша Москва! - восклицал почти с бешенством Бегушев. Знакомые пожимали плечами, удивляясь, каким образом все эти прекрасные украшения могли казаться Бегушеву коровьими сосками. - Но, наконец, - продолжали они, - это варварство в столице оставлять десятины две земли в такой непроизводительной форме, как сад ваш. - Что ж мне, огород, что ли, тут разбить? Я люблю цветы, а не овощи! возражал Бегушев. - Нет, вы постройтесь тут и отдавайте внаймы: предприятие это нынче очень выгодно, - доказывали знакомые. - Я дворянский сын-с, - мое дело конем воевать, а не торгом торговать, - отвечал на это с каким-то даже удальством Бегушев. - Ну продайте эту землю кому-нибудь другому, если сами не хотите, урезонивали его знакомые. - Чтобы тут какой-нибудь каналья на рубль капитала наживал полтину процента, - никогда! - упорствовал Бегушев. В доме у него было около двадцати комнат, которые Бегушев занимал один-одинехонек с своими пятью лакеями и толстым поваром Семеном - великим мастером своего дела, которого переманивали к себе все клубы и не могли переманить: очень Семену покойно и прибыльно было жить у своего господина. Убранство в доме Бегушева, хоть и очень богатое, было все старое: более десяти лет он не покупал ни одной вещички из предметов роскоши, уверяя, что на нынешних рынках даже бронзы порядочной нет, а все это крашеная медь. Раз, часу во втором утра, Бегушев сидел, по обыкновению, в одной из внутренних комнат своих, поджав ноги на диване, пил кофе и курил из длинной трубки с очень дорогим янтарным мундштуком: сигар Бегушев не мог курить по крепости их, а папиросы презирал. Его седоватые, но еще густые волосы были растрепаны, усы по-казацки опускались вниз. Борода у Бегушева была коротко подстрижена. Он был в широком шелковом халате нараспашку и в туфлях; из-под белой как снег батистовой...
Входимость: 1. Размер: 24кб.
Часть текста: возвращения своего камердинера, был как на иголках; он то усаживался плотно на своем кресле, то вскакивал и подбегал к окну, из которого можно было видеть, когда подъедет Антип Ильич. Прошло таким образом около часу. Но вот входная дверь нумера скрипнула. Понятно, что это прибыл Антип Ильич; но он еще довольно долго снимал с себя шубу, обтирал свои намерзшие бакенбарды и сморкался. Егора Егорыча даже подергивало от нетерпения. Наконец камердинер предстал перед ним. - Что, какой ответ? - забормотал Егор Егорыч. - Ответ-с такой... - И Антип Ильич несколько затруднялся, как ему, с его обычною точностью, передать ответ, который он не совсем понял. - Барышня мне сами сказали, что они извиняются, а что маменьки ихней дома нет. - Но где же маменька ее? - перебил его Егор Егорыч, побледнев в лице: он предчувствовал, что вести нехорошие будут. - Этого я не знаю-с! - доложил Антип Ильич. Егор Егорыч вскочил с кресел. - Как же ты не знаешь?.. Как тебе не стыдно это?!. - заговорил он гневным и плачевным голосом. - Добро бы ты был какой-нибудь мальчик ветреный, но ты человек умный, аккуратный, а главного не узнал! - Это, виноват, не догадался! - отвечал Антип Ильич, видимо, смущенный. - Если прикажете, я опять сейчас съезжу и узнаю. - Нельзя этого, нельзя, Антип Ильич! - воскликнул тем же досадливо-плачевным тоном Егор Егорыч. - Из этого выйдет скандал!.. Это бог знает что могут подумать! Антип Ильич решительно недоумевал, почему барин так разгневался и отчего тут бог знает что могут подумать. Егор Егорыч с своей стороны также не знал, что ему предпринять. К счастию, вошел кучер. - Лошадь откладывать или нет? - отнесся он негромко к Антипу Ильичу. - Конечно, откладывать!.. Конечно!.. - подхватил за него Егор Егорыч. Что, я поеду гулять, что ли, кататься, веселиться!.. Кучера несколько удивили...
Входимость: 1. Размер: 27кб.
Часть текста: XIII Кто не согласится, что под внешней обстановкой большей части свадеб прячется так много нечистого и грязного, что уж, конечно, всякое тайное свидание какого-нибудь молоденького мальчика с молоденькой девочкой гораздо выше в нравственном отношении, чем все эти полуторговые сделки, а между тем все вообще "молодые" имеют какую-то праздничную и внушительную наружность, как будто они в самом деле совершили какой-нибудь великий, а для кого-то очень полезный подвиг. Описанная мною свадьба, конечно, имела тот же характер. Молодая, с приличною томностью в лице, пила каждое утро шоколад и меняла потом, раза два и три, свой туалет. Часа в два молодые обыкновенно садились в карету и отправлялись с визитами, результатом которых в их мраморной вазе появились билетики: Comte Koulgacoff [Граф Кулгаков (франц.).], m-me Digavouroff, nee comtesse Miloff [госпожа Дигавурова, урожденная графиня Милова (франц.).], Иван Петрович Захарьин, генерал-лейтенант, Serge Milkovsky [Сергей Милковский (франц.).], Петр Николаевич Трубнов, флигель-адъютант, и так далее; был даже какой-то испанский гранд Auto de Salvigo [Ауто де Сальвиго (исп.). ] - словом, весь этот цвет и букет петербургского люда, который так обаятельно, так роскошно показывается нашим вульгарным очам на Невском проспекте и в Итальянской опере и сблизить с которым мою молодую чету неусыпно хлопотала приятельница Полины, баронесса. В какой мере все это тешило самолюбие героя моего, - сказать...
Входимость: 1. Размер: 20кб.
Часть текста: а бог располагает. Я думал уехать из Москвы навсегда, а лет через пять случилось опять в нее вернуться, и вернуться на житье. В продолжение этого времени я переписывался с Леонидом; он меня уведомлял, что желание Пионовой исполнилось: Лида вышла за Марасеева, что дела их по долгам поправляются плохо, что он поступил в университет, но ничего не делает; вообще тон его писем, а особенно последних, был грустен, в одном из них была даже следующая фраза: "Опасения наши сбываются, Лиде нехорошо!" Приехав в Москву, я не застал его: он с Марьею Виссарионовною и с маленькими сестрами уехал в деревню, а Лидия с мужем жила в Сокольниках; я тотчас же к ним отправился. Они нанимали маленький флигель; в первой же после передней комнате я увидел Лидию Николаевну, она стояла, задумавшись, у окна и при моем приходе обернулась и вскрикнула. Я хотел взять у ней ручку, чтобы поцеловать; она мне подала обе; ей хотелось говорить, но у ней захватывало дыхание; я тоже был неспокоен. - Сейчас заезжал к Леониду, но его нет в Москве, - начал я. - Да, он уехал с маменькою в деревню. Ах, боже мой, я все еще не верю глазам своим!.. Что же мы стоим?.. Садитесь!.. Не хотите ли чего-нибудь: чаю, кофею? - Ничего покуда, хочу только насмотреться на вас... Иван Кузьмич? - Его нет дома; он очень будет вам рад, мы почти каждый день вспоминаем вас, а над Леонидом даже смеемся, что он в вас влюблен. - Как влюблен? - Решительно влюблен; он слышать не может, если кто-нибудь скажет об вас дурно. - Кто же это говорит обо мне дурно? - Конечно, Пионова. - Она все еще знакома с вами? - Да, у маменьки бывает часто, а ко мне не ездит; Иван Кузьмич, впрочем, бывает у них... Она меня, вы знаете, не любит, - отвечала Лидия. И снова взяла меня за руку и...