Писемский Алексей: Поиск по текстам произведений автора и критике. Cлово "FRAU". Классическая русская литература.

Примерный текст на первых найденных страницах

Входимость: 42. Размер: 25кб.

Часть текста: много слышала о нем от мужа моего, Сверстова, с которым Егор Егорыч лет двадцать дружен. - Где же они подружились? - интересовалась Сусанна. Gnadige Frau на первых порах затруднилась несколько ответить. - Как мне вам это сказать! - заговорила она с осторожностью. - Они подружились потому, что, если вы только это знаете, Егор Егорыч был масон. - Да, знаю, - это мне говорила maman и покойная сестра Людмила! подхватила с живостью Сусанна. - Сверстов также был масон! - продолжала gnadige Frau все-таки с осторожностью. - С этого и началась их дружба. И я тоже масонка! присовокупила она после некоторого молчания и немножко улыбаясь. - А разве женщины могут быть масонками? - полувоскликнула Сусанна. - Отчего ж им не быть? - воскликнула, в свою очередь, с некоторым удивлением gnadige Frau. - Я даже была в Геттингене, по поручительству моего первого мужа, принята в ложу. - Стало быть, есть и женские ложи? - расспрашивала с возрастающим любопытством Сусанна. - Есть, но только смешанные, состоящие из мужчин и женщин и работающие в двух лишь степенях: учениц и товарок, - хоть покойный муж мне говорил, что он знал одну даму, которая была даже гроссмейстером. Сусанна слушала, как бы не совсем понимая то, что говорила ей gnadige Frau. Та заметила это и спросила: - Вам, может быть, неизвестно, что у масонов три степени: ученик, товарищ и мастер, и из числа последних выбирается начальник всей ложи, который носит титул великого мастера. - В первый раз слышу об этом! - призналась Сусанна. - Но что же они обыкновенно работали? - прибавила она. - В первой, ученической, степени масонам преподавались правила любви и справедливости, которыми каждому человеку необходимо руководствоваться в жизни; во второй их учили, как должно бороться со своими страстями и познавать самого себя, и в третьей, высшей степени мастера, они...

Входимость: 37. Размер: 24кб.

Часть текста: согласие, и последнее наименование ей дано по имени одного из членов этого согласия, Никиты Федорова, который по своей профессии музыкант и был у них регентом при их пениях. - Но сама Татаринова что за особа? Я об ней слыхал... Она, говорят, аристократка? - Ну, какая же аристократка! - отвергнул Егор Егорыч. - Она урожденная Буксгевден, и мать ее была нянькой при маленькой княжне, дочери покойного государя Александра Павловича; а когда девочка умерла, то в память ее Буксгевден была, кажется, сделана статс-дамой, и ей дозволено было жить в Михайловском замке... Дочь же ее, Екатерина Филипповна, воспитывалась в Смольном монастыре, а потом вышла замуж за полковника Татаринова, который был ранен под Лейпцигом и вскоре после кампании помер, а Екатерина Филипповна приехала к матери, где стала заявлять, что она наделена даром пророчества, и собрала вкруг себя несколько адептов... - В числе которых был, конечно, одним из первых Мартын Степаныч Пилецкий? - Да, он, деверья ее - Татариновы, князь Енгалычев, Попов, Василий Михайлыч... - перечислял Егор Егорыч. - Но какая же собственно это секта была и в чем она состояла? - спросил доктор. - Разно их понимают, - отвечал...

Входимость: 31. Размер: 27кб.

Часть текста: слезами, руки задрожали. - Господи, неужели это правда!.. Бедный бедный Валерьян! - проговорила она. - Что такое с вами, мое прелестное существо? - воскликнула испуганным голосом сидевшая у нее в комнате gnadige Frau и бросилась к Сусанне Николаевне, чтобы поддержать ее. - Валерьян застрелился, но, бога ради, не говорите этого пока Егору Егорычу! - стонала Сусанна Николаевна. - Зачем ему говорить?.. Зачем?.. - тоже почти стонала и gnadige Frau, поднимая упавшее из рук Сусанны Николаевны письмо Пилецкого и быстро пробегая его, причем у нее тоже, как и у Сусанны Николаевны, задрожали руки и глаза наполнились слезами. - Значит, он был человек мало верующий, - сказала она, не зная, чем бы успокоить Сусанну Николаевну. - Ах, нет! Он был верующий, добрый и хороший человек, - говорила голосом отчаяния Сусанна Николаевна. - Но все-таки вы совладейте немного с собой и укрепитесь! - советовала ей gnadige Frau. - Вы припомните, какой подвиг еще вам предстоит!.. Вы со временем должны будете сказать об вашем несчастии Егору Егорычу. - Да, вы правы! - произнесла Сусанна Николаевна и затем, помолчав, спросила: - А Егор Егорыч не придет сюда, я думаю? - Нет, он заснул, и вы знаете, как он с поступления вашего в ложу стал спокойно почивать. - Да, но он может и проснуться! Вы поскорее мне, gnadige Frau, прочтите письмо, а то я дурно разобрала его: у меня рябило в глазах. Gnadige Frau начала поспешно читать письмо, но и она во многих местах не разбирала его и безбожно ошибалась в окончаниях: - "Начинаю скорбное мое послание к Вам с изложения сказания об одном чернеце, который молился о том, чтобы дано было ему уведать, что суть суды божий. И раз ему на пути явился ангел во образе черноризца, и пришли они к некоему отшельнику, который приял их и почтил вельми, и когда они пошли от него, ангел взял золотое блюдо и бросил его в море. Во второй день они пришли к другому странноприемлющему мужу, и тот пожелал, чтобы они благословили его сына; но...

Входимость: 31. Размер: 26кб.

Часть текста: свою печальную жизнь, и тут неприятнее всего было, что смерть ее ускорилась по милости ее горничной, дуры Агапии, которая напугала Юлию Матвеевну. Случилось это таким образом: Сверстов и gnadige Frau, знавшие, конечно, из писем Марфиных о постигшем Лябьева несчастии, тщательно об этом, по просьбе Сусанны Николаевны, скрывали от больной; но в Кузьмищево зашла за подаянием всеобщая вестовщица, дворянка-богомолка, успевшая уже сошлендать в Москву, и первой же Агапии возвестила, что зятек Юлии Матвеевны, Лябьев, за картами убил генерала и сидит теперь за то в тюрьме. Агапия, по своей чувствительной натуре, разахалась, разревелась и, прямо бросившись к своей госпоже, прокричала ей: - Матушка-барыня, ваш-то зять убил, слышь, человека!.. Старуха, не вполне уже все понимавшая, тут, однако, уразумела, видно, и затрепетала всем телом. - Егорыч? - спросила она. - Нет, матушка, другой-то, молодой... как его?.. Я и не знаю... убил, матушка, генерала. - Лябьев? - выговорила хоть и слабым голосом, но чисто старуха. - Оно-тка самый! - воскликнула Агапия. - Сверстов... ну... дай! - намекала старуха. - Да он уехал куда-то! - провопияла Агапия. Сверстов действительно уехал, и уехал далеко, к Аггею Никитичу, для совещания с ним по делу Тулузова. - Ну, барыню его позову, ...

Входимость: 29. Размер: 28кб.

Часть текста: который уже не торговлей занимался, а возил соседних бар, купцов, а также переправлял в Петербург по зимам сало, масло, мед, грибы и от всего этого, по-видимому, сильно раздышался: к прежней избе он пристроил еще другую большую; обе они у него были обшиты тесом и выкрашены на деревенский, разумеется, вкус, пестровато и глуповато, но зато краска была терта на чудеснейшем льняном масле и блестела, как бы покрытая лаком. Услыхав, что сдают свезти в Кузьмищево едущую из Москвы барыню, Иван Дорофеев, значительно уже поседевший, но все еще молодцеватый из себя, вышел, как водится, на улицу. Сторговавшись с извозчиком в цене, он не работника послал везти барыню, а захотел сам ехать и заложил лучшую свою тройку в бричку, в которой ехала Муза Николаевна вдвоем с горничной; затем, усевшись на козлы и выехав из деревни в поле, Иван Дорофеев не преминул вступить в разговор с своими седоками. - Надо быть, вы изволите ехать к Сусанне Николаевне? - обратился он прямо к Музе Николаевне, сразу разобрав, кто горничная и кто барыня. - К Сусанне Николаевне; я сестра ей, - отвечала та. Иван Дорофеев вгляделся повнимательнее в Музу Николаевну. - Вот бить-то бы меня, дурака! Не признал я вас, скажите на милость! произнес он. - Вы еще маленькой у нас останавливались, когда проезжали с мамашей вашей. - Да, я тогда была очень молода; я младшая из всех сестер. - Вижу, вижу теперь, сударыня, а тоже, чай, замужем? - Давно! - отвечала Муза Николаевна, невольно подумав про себя: "Мало что замужем, но и в Сибири пожила"....

Входимость: 25. Размер: 25кб.

Часть текста: которую он испытывал на дуэли, глядя в дуло направленного на него противником пистолета. Ченцов и на комету постарался так же смотреть, но вдруг послышались чьи-то шаги. Он обернулся и увидал Антипа Ильича. - Отче Антипий! - крикнул он ему. - Ты видишь ли эту комету? - Вижу! - отвечал старик. - Что она так глазеет, и отчего у нее такой красный хвост? Антип Ильич посмотрел своими кроткими глазами на светило небесное и проговорил медленно: - Видно, погибла чья-то душа неповинная. - Черт знает что такое: душа неповинная!.. - воскликнул Ченцов. - А у меня так вот душа не невинная, а винная! - Ваше дело! - ответил старик и пошел было. - Но куда же ты бежишь? - остановил его Ченцов. - Егор Егорыч нездоровы, - бегу в аптеку! - доложил Антип Ильич и проворно ушел. Что-то вроде угрызения совести отозвалось в душе Ченцова: он, почти угадывая причину болезни дяди, в которой и себя отчасти считал виноватым, подумал было зайти к Егору Егорычу, но не сделал этого, - ему стыдно показалось явиться к тому в пьяном виде. Предчувствие Антипа Ильича, как оказалось это...

Входимость: 24. Размер: 22кб.

Часть текста: ли так скоро после смерти сестры заниматься музыкой. Наконец не вытерпев, Муза спросила о том Сусанну и Егора Егорыча. - Можно! - отвечал сей последний. - Музыка есть ближайшее искусство к молитве, а молитву ни в какие минуты жизни нельзя возбранить. Таким образом в один из вечеров послышалась игра Музы. Gnadige Frau, заправлявшая по просьбе Егора Егорыча всем хозяйством, почти прибежала в залу послушать игру Музы и после нескольких отрывков, сыгранных юною музыкантшей, пришла в восторг. - У вас большой артистический талант, Муза Николаевна! - воскликнула она с вспыхнувшим взором. - Вы изучали генерал-бас? - Да, немного! - отвечала Муза. - Но кто же вам преподавал это? - пожелала узнать gnadige Frau. При этом вопросе Муза заметно сконфузилась. - Один наш хороший знакомый, - ответила она. "Наш хороший знакомый" был не кто иной, как Лябьев, о котором я упоминал и который, сверх игры в четыре руки с Музой, успел с ней дойти и до генерал-баса. - О, генерал-бас надобно долго и прилежно изучать! - продолжала с одушевлением...

Входимость: 21. Размер: 16кб.

Часть текста: - гусем. - Иван Дорофеич, пусти, брат, погреться!.. - послышалось из кибитки. - Батюшка, Сергей Николаич!.. Вот кого бог принес!.. - воскликнул Иван Дорофеев, узнав по голосу доктора Сверстова, который затем стал вылезать из кибитки и оказался в мерлушечьей шапке, бараньем тулупе и в валяных сапогах. - Давненько, сударь, не жаловали в наши места, - говорил Иван Дорофеев, с удовольствием осматривая крупную фигуру доктора, всегда и прежде того, при проездах своих к Егору Егорычу, кормившего у него лошадей. - Зато теперь, брат, я уж приехал с женой, - объявил ему Сверстов. - Как и подобает кажинному человеку, - подхватил Иван Дорофеев, подсобляя в то же время доктору извлечь из кибитки gnadige Frau, с ног до головы закутанную в капор, шерстяной платок и меховой салоп. - На лесенку эту извольте идти!.. - продолжал он, указывая приезжим на свое крыльцо. Те начали взбираться по грязным и обмерзшим ступенькам лестницы. На верхней площадке Иван Дорофеев просил их пообождать маненько и затем крикнул: - Парасковья, свети!.. Ну, скорей, толстобокая!.. Нечего тут проклажаться! На этот крик Парасковья показалась в дверях избы с огромной горящей лучиной в руке, и она была вовсе не толстобокая, а, напротив, стройная и красивая баба в ситцевом сарафане и в красном платке на голове. Gnadige Frau и доктор вошли в избу. Парасковья поспешила горящую лучину воткнуть в светец. Сверстов прежде всего начал разоблачать свою супругу, которая была заметно утомлена длинной дорогой, и когда она осталась в одном только ваточном капоте, то сейчас же опустилась на лавку. - Самоварчик прикажете? - спросил вошедший за ними Иван Дорофеев: у него одного во всей деревне только и был самовар. - Нет, брат, мы кофей пьем! Спроси там у извозчика погребец наш и принеси его сюда! - сказал ему доктор. - И забыл совсем, дурак, что вы чаю не кушаете! - произнес Иван Дорофеев и убежал за погребцом. В избе между тем при...

Входимость: 20. Размер: 25кб.

Часть текста: смущаема, что ее прелестная Сусанна Николаевна совершенно не походила на прежнюю Сусанну Николаевну; не то чтобы она на вид была больна или скучна, но казалась какою-то апатичною, точно будто бы ни до чего ей дела не было и ничто ее не занимало. Gnadige Frau пробовала несколько раз начинать с нею беседу о масонстве, о котором они прежде обыкновенно проговаривали целые вечера; Сусанна Николаевна, однако, обнаруживала полное равнодушие и отвечала только: "Да, нет, конечно". Gnadige Frau, наконец, так все это обеспокоило, что она принялась мужа расспрашивать, замечает он или нет такую перемену в Сусанне Николаевне. - Замечаю, - отвечал тот. - Какая же, ты думаешь, причина тому? - Очень понятная причина! - воскликнул Сверстов. - Все эти Рыжовы, сколько я теперь слышу об них и узнаю, какие-то до глупости нежные существа. Сусанна Николаевна теперь горюет об умершей матери и, кроме того, болеет за свою несчастную сестру - Музу Николаевну. - Нет! - не согласилась gnadige Frau. - Но потом и телесно она, вероятно, порасстроилась... - объяснял доктор. - Людям, непривычным...

Входимость: 19. Размер: 23кб.

Часть текста: сказал бы, а уж вам скажу! Должно заметить, что все общество размещалось в гостиной следующим образом: Егор Егорыч, Сверстов и Аггей Никитич сидели у среднего стола, а рядом с мужем была, конечно, и Сусанна Николаевна; на другом же боковом столе gnadige Frau и отец Василий играли в шахматы. Лицо gnadige Frau одновременно изображало большое внимание и удовольствие: она вторую уж партию выигрывала у отца Василия, тогда как он отлично играл в шахматы и в этом отношении вряд ли уступал первому ее мужу, пастору, некогда считавшемуся в Ревеле, приморском городе, первым шахматным игроком. Вообще gnadige Frau с самой проповеди отца Василия, которую он сказал на свадьбе Егора Егорыча, потом, помня, как он приятно и стройно пел под ее игру на фортепьяно после их трапезы любви масонские песни, и, наконец, побеседовав с ним неоднократно о догматах их общего учения, стала питать большое уважение к этому русскому попу. Между тем Егор Егорыч продолжал разговаривать с Аггеем Никитичем. - И что ж вы, объезжая уезды, познакомились с кем-нибудь из здешнего дворянства? - спросил он, видя, что Зверев нет-нет да и задумается. - Почти ни с кем! - проговорил Аггей Никитич. - Все как-то не до того было!.. Впрочем, в этом, знаете, самом дальнем отсюда городке имел честь быть представлен вашей, кажется, родственнице, madame Ченцовой, у которой что, вероятно, известно вам - супруг скончался в Петербурге. - Да, он умер! - поспешила сказать Сусанна Николаевна, взглянув с некоторым страхом на Егора Егорыча, который, впрочем, при этом только нахмурился немного и отнесся к Аггею Никитичу с некоторой иронией: - Ну, и как же она вам понравилась? Аггей Никитич глубокомысленно повел бровями. - По наружности это, что говорить, - belle...

Поиск по творчеству и критикеCлово "FRAU"

Поиск по творчеству и критике
Cлово "FRAU"